Лора Инглз Уайлдер - Долгая зима

Папа шёл рядом с лошадьми, останавливал их у каждой копны, вилами забрасывал в фургон большие охапки сена, а Лора утаптывала их ногами.

Солнце палило все сильнее, от сена поднимался густой сладкий запах. Гора сена на фургоне всё росла и росла, и если б Лоре удалось хоть на минутку остановиться, она могла бы оглядеть сверху всю прерию. Но папа, не переставая, подбрасывал ей сено.

Лора вспотела, капор болтался на тесёмках у неё за спиной, коса расплелась, волосы растрепал ветер.

Папа поставил одну ногу на дышло, другой упёрся в широкий зад Дэвида и забрался на фургон.

— Ты славно поработала, Лора, — сказал он наконец.

По дороге домой Лора отдыхала на тёплом колючем сене, а потом уселась в тени фургона. Папа вилами сбросил на землю охапку сена, разровнял её, залез обратно в фургон, сбросил вниз ещё сена и стал его утрамбовывать.

— Давай я буду топтать сено, и тебе не придётся лазать вверх и вниз, — предложила Лора.

— Давай, — согласился папа. — Вдвоём оно сподручней. Но ты ведь и так устала, Бочоночек.

Однако папа дал ей вилы и разрешил попробовать. Вилы были очень большие, а Лора не умела с ними управляться, и хотя она изо всех сил старалась, папе пришлось самому разравнивать сено.

Солнце и ветер стали обжигать всё сильнее. У Лоры от усталости дрожали ноги, и пока фургон ехал за новой порцией сена, она радовалась, что может отдохнуть. Ей так хотелось пить, что, кроме воды, она ни о чём не могла думать и едва дождалась десяти часов, когда появилась Кэрри с кувшином.

Папа велел Лоре не пить сразу много воды, поэтому она отпила только маленький глоток, но вдруг с удивлением остановилась, а Кэрри захлопала в ладоши и радостно воскликнула:

— Не говори папе! Пусть он сам попробует!

Вместо воды мама прислала им имбирного лимонада. Она добавила в холодную воду сахара, уксуса и имбиря. Имбирный лимонад согревает желудок, и в жаркий день от него не тошнит, как от холодной воды. Это лакомство превратило первый день Лориной работы на сенокосе в настоящий праздник.

К полудню стог был закончен. Папа разровнял верхушку, чтобы с неё стекала дождевая вода. Эта работа требует большого умения.

Когда они пришли домой обедать, мама внимательно посмотрела на Лору и спросила папу:

— Может, ей было слишком тяжело, Чарльз?

— Нет, нет! Лора у нас крепкая, как хорошая французская лошадка. Она мне отлично помогла. Без неё у меня на этот стог ушёл бы целый день, а теперь я успею до вечера накосить ещё травы.

Лора очень гордилась своей работой. Руки у неё болели, спина болела, ноги тоже болели, а когда она легла спать, всё заболело так сильно, что на глаза навернулись слёзы, но она никому ничего не сказала.

На следующий день они с папой сложили ещё один стог. Руки и ноги у Лоры стали привыкать к работе и уже не так сильно болели. Ей нравилось смотреть на стога, которые она помогла папе сложить. Два стога они поставили по обеим сторонам хлева, ещё один, длинный, на крыше землянки, а под конец поставили ещё целых три.

— Теперь я начну косить на болоте, — сказал папа. — Мы запасём побольше сена, а весной, когда приедут новые поселенцы, постараемся его продать.

Болотная трава была выше и толще бородачевника, и у Лоры не хватало сил управляться с вилами, но утаптывать сено она могла.

Когда всё было собрано, папа забрался на фургон с сеном, но Лора заметила:

— Ты забыл одну копну.

— Где? — удивился папа.

— Вон там, в высокой траве.

Папа поглядел в ту сторону, куда показывала Лора.

— Это не копна, Бочоночек. Это домик, где живут ондатры. Давай подойдём поближе и посмотрим. Лошади подождут, — сказал он и, раздвигая жёсткие стебли, двинулся вперёд.

Трава была намного выше Лоры, и она не видела ничего, кроме папиной спины. Земля под ногами была мягкая, у корней травы стояла вода.

Вдруг впереди показалась большая блестящая лужа, а на краю лужи — домик ондатры. Домик был выше Лоры и такой широкий, что она не смогла бы охватить его руками. Твёрдые закруглённые стенки и верхушка были тёмно-серые. Ондатры разгрызли сухую траву, хорошенько перемешали её с глиной и обмазали свой домик, чтобы укрываться в нём от дождя и ветра.

Входа в домик видно не было. Никакая тропинка к нему не вела. На обгрызанной траве и на глинистых краях лужи не было никаких следов. Лора не могла понять, как ондатры входят к себе в домик и как они оттуда выходят.