Светлана Ольшевская - Большая книга ужасов. Прогулка в мир тьмы

«Все, все сделаем, барин, в наилучшем виде! Тьфу, чтоб ее…»

И вот уже пол настелен, и на замурованной двери сохнет штукатурка. Пусто в запертом доме, тихо… Но нет, я слышу чей-то тоненький плач. Как я не заметила – перед замурованной дверью сидит маленький мальчик, что и говорить, уже знакомый мне, закрыв личико руками. Вот он тихонько встает – еле видимый, стена просвечивает сквозь него – прикасается к стене, и его рука словно уходит сквозь нее.

Но тут лицо мальчика искажает ужас – перед ним возникает высокая, невыразительная фигура женщины. Она бросается на него и исчезает, остается стоять только мальчик – но его губки искажает знакомая мне злобная, циничная усмешка. А откуда-то снизу, сквозь доски пола, пробивается мертвенный, желтоватый свет. Замогильный свет…

Я открыла глаза. Все было по-прежнему. Ника дремала, положив голову мне на плечо. Что же такое мне приснилось, неужели сон дает подсказку к нашей ситуации? Теперь я понимала, что главным хранителем клада был вовсе не «страшный мальчик». Клад охраняла сама ведьма! Но зачем ей понадобилось входить в оболочку мальчика? Странно…

А мальчика жалко, ой, как жалко! Я никогда не забуду этого сна и этого мальчика, если, конечно, выберусь отсюда живой…

Я шевельнулась, и Ника тут же проснулась, выпрямилась. И с болезненной гримасой схватилась за то место, где висел ее сторожевой знак. Похоже, он подал сигнал.

Молча, не произнося ни единого слова, мы обе встали и пошли по коридору в сторону замурованной двери. Слева и справа зияли открытые двери комнат. Когда-то их не было, когда-то здесь было одно сплошное помещение. И вот здесь, за этой дверью, находится то место, где гроб со старухой опустили под пол. Я осмотрелась – да, место захоронения ведьмы оказалось в маленькой комнате с одним окном. Наверное, в нем-то мы и видели свет.

На всякий случай я вынула из кармана немного освященной соли, что дала мне Ника, и тонкой дорожкой преградила выход из этой комнатки. Если действительно оттуда встанет призрак злой ведьмы, то, может быть, соль ее задержит…

– Что ты делаешь? – удивленно шепнула Ника. Почему-то теперь говорить вслух было страшно.

– Вот здесь, под этим полом, лежит сама ведьма, – еле слышно ответила я.

– Уверена?

– Уверена. Мне приснилось…

– Только этого нам и не хватало. Впрочем… – она вновь прижала руку к груди. – Да, похоже на то.

Она не стала выспрашивать подробности и не усомнилась в моем сне, а я только после ее слов поверила окончательно. А то ведь мало ли что присниться может…

Мне стало жутко стоять у этой комнатки, и я поскорее прошла вперед, туда, к замурованному входу. Наверное, стоило повернуть обратно, но ноги сами несли меня. Ника спешила за мной.

– Дверь! – закричали мы хором.

Теперь в конце коридора действительно была дверь! Незамурованная и даже незапертая! Крадучись, на цыпочках, мы подошли к ней, не рискуя, правда, переступать прочерченный Никой полукруг из соли. Дверь была полуоткрытой, за ней синела ночь.

– Ура, наконец-то выход! Пошли! – обрадовалась я.

– А не слишком ли все просто? И куда мы выйдем – не в прошлое ли время, если верить философским рассуждениям товарища Елисея Побегайло? В нашем времени эта дверь замурована, в прошлом – открыта, и раз мы ее видим открытой, то не приведет ли она нас туда, в девятнадцатый век? Это, конечно, лучше, чем гибель, но все же не хотелось бы слоняться там в роли странных личностей. Да и вообще – если призраки прошлого могут блуждать в наше время неприкаянными духами, то нас тогда, в прошлом, вообще не было. Как бы мы не исчезли в небытие!

Наверное, у меня слишком бойкое воображение, потому что перед глазами тут же возникла старинная, с ятями и ижицами, газета, какие-то там «Въдомостi», в которой красовалась в красной рамочке статья о том, как обнаружили двух «престраннейших девиц, в одежде странной и поведения странного, взявшихся невесть откуда. Одна из них именовала себя Татианою, вторая Никандрою, и поелику вели они себя странно и дерзко (знаю я Нику!), то были скручены и под конвоем препровождены в дом умалишенных».

Несмотря на наше отчаянное положение, я прыснула, и Ника покосилась с недоумением.

– Нет уж, не пойду я туда! Побегайло ведь не дурак был, знал, что делал, – приняла я решение.

– Смотри…

Дверь, бывшая до сих пор полуприкрытой, от резкого порыва ветра распахнулась настежь. От порога наружу вела лесенка – три ступеньки с узорчатыми деревянными перилами, покрашенными в белый цвет. А на улице…