Светлана Ольшевская - Большая книга ужасов. Прогулка в мир тьмы

О том, что сам являлся вампиром.

Там была долгая и невеселая история. Когда-то давно, еще до войны, он был помощником ученого, но отказался стать соучастником его преступлений. И Вальдемар инициировал его насильно, тоже кровью игга, надеясь, что, став вампиром, Вилор будет благодарен ему за бессмертие, войдет во вкус и проникнется его идеями.

Но вышло наоборот. Обращение стало для Вилора катастрофой, и он сбежал, как только представилась возможность. Со своей новой сущностью не свыкся до сих пор, простить такого не смог и все это время всячески старался помешать преступным планам злодея. Я была далеко не единственной, кого он спас от похищения или от смерти.

Но я ни о чем не догадывалась. Вилор вообще избегал говорить о себе. Это уже сам Вальдемар, когда случилось мне с ним встретиться, с гаденькой усмешкой выдал тайну. Ему, наверное, хотелось увидеть, как я, исполненная брезгливости и страха, отвернусь от того, кого любила.

Но я только рассмеялась в лицо старому негодяю. К тому времени мы с Вилором уже немало вместе пережили, и я поняла – кем бы он ни был, я все равно буду любить его и приму любым. Потому что он, пройдя весь этот ад, в душе сумел остаться человеком. И даже в большей степени, чем некоторые из тех, что гуляют под солнцем и едят хлеб.

Так и не согревшись, я отошла от окна. Задумчиво взяла с полки потемневшую от времени деревянную шкатулку. Подержала в руках и, не открывая, поставила на место. Когда-то в этой шкатулке лежал старый неказистый кулон. Единственный подарок мне от Вилора.

Овальная бляшка из темного металла, на которой еле видны какие-то полосочки и значки, и сейчас висит у меня на шее. Но это не простое украшение, а сторожевой знак. Древний амулет, предупреждающий об опасности – особенно если речь идет о нежити. Стоит чему-то такому появиться рядом, как кулон нагревается. Либо, наоборот, становится ледяным. Он не раз спасал меня, а потом оказалось, что у него есть и другие функции.

Я забыла и о холоде, и об окружающем мире, всецело предавшись воспоминаниям.

Весь белый свет зовет меня Никой. Зовет буднично, по всяким бытовым мелочам. «Ника, помой посуду», – это дома. «Ника, ты алгебру решила?» – в школе. «Ника дура!» – такая надпись красуется в подъезде с тех пор, как я одному малолетнему негодяю уши надрала. Краткое имя всегда было чем-то скромным и повседневным, как мои потертые черные брюки, которые я ношу куда ни попадя и в которых выгляжу обычной девчонкой в толпе обычных людей.

И только Вилор называл меня исключительно полным именем – Никандра. Он умел делать это по-особенному. И тогда оно – это имя – расцветало, как роза. И я сразу внутренне преображалась, будто облачалась в то чудесное малиново-красное платье, которое хранила для особого случая и которое превращало меня в красавицу…

А теперь Вилора нет. И никто больше не назовет меня Никандрой. Никому другому я этого просто не позволю. Даже не потому, что другие так не сумеют. А потому, что других мне вообще не надо. Никаких и никогда.

А завершилось тогда все внезапно. Вальдемар все-таки вызвал из нижнего мира ту ужасную нежить – я видела, как она огромной черной тучей закрыла почти полнеба, разрастаясь все больше. И тогда мама – моя сумасбродная, невозможная мама, – узнав о происходящем, просто вынула с дальней кухонной полки старинный меч, найденный когда-то в кургане, и подала мне. На всякую темную силу найдется сила светлая, так она сказала, я эту фразу на всю жизнь запомнила!

Нет, ну я знаю, что она – дочь черного археолога, у нас в доме полно всяких ископаемых вещиц. Но такого я не ожидала даже от нее! Теперь уже не удивлюсь абсолютно ничему. Если у мамы где-нибудь на антресолях валяются кольца всевластья, приму как факт.

В общем, старинное оружие сослужило свою службу. Вампирствующий ученый рассыпался прахом от одного его прикосновения, а вызванный им демон убрался обратно в свой зловещий нижний мир. Но ушел не просто так. У него к вампирам был свой счет, и он утащил Вилора с собой.

Так закончилась эта история. Мои друзья и остальные жертвы вампира остались живы-здоровы, все это время они находились в гипнотическом сне и ничего не помнили. А потом проснулись и просто пошли домой. И не осознали толком, какая страшная участь им грозила, а моему рассказу не слишком поверили.

Но я понимаю их «здравый скептицизм». Они же не видели ни иггов, этих скрюченных уродцев со светящимися в темноте глазами, ни подземелий, ни угольно-черной тучи, расползавшейся по небу. Даже то немногое, что им довелось увидеть, после пробуждения начисто стерлось из их памяти. А потому случившееся показалось моим друзьям просто странным приключением, после которого жизнь снова вошла в прежнее русло.