Оскар Хавкин - Моя Чалдонка

— Ох, как много у нас всего! — восторгался Веня. — На всю войну хватит!

— «Много»! Надо не только для себя, надо партизанам в подарок и рассчитать надо, чтобы хватило до места. Ты, Володя, это самое, — Дима словно бы смутился, — как там… морской волчонок, что ли? Как он свои запасы рассчитывал, знаешь?

— Очень даже просто, Анна Никитична объясняла — забыл? Это, значит, так…

— Ладно, не сейчас, в поезде растолкуешь. Сейчас давайте насчет срока — нечего тянуть, каждый день хватиться могут.

Облако колючего снега, занесенного сквозь лазейку ветром, ударило им в спины. Дима прислушался, щелкнул пуговкой — фонарик погас.

— Ох, заметает… — Веня запахнул свой полушубок.

— Тише! — сердито шепнул Пуртов. — Ти-ше!

— Что ты? — испуганно прижался к нему Отмахов.

Назойливо фурчащий звук доносился со стороны прииска все ближе, ближе.

— Машина!

— Может, на Ерничную, по дрова?

— На ночь-то? Сюда… газогенераторка.

Машина стреляла уже у подножия сопки, потом замолкла.

Внизу, у крыльца аммоналки, послышались голоса. Скрипнула дверь. Сначала гулко, потом приглушенней отдались тяжелые мужские шаги. Люди прошли в глубь здания, к решетчатому окну. Голоса зазвучали невнятно.

Дима тихо скользнул к вентиляционной трубе и прижался к ней ухом. То же сделал Володя. Веня, как замер с первого слова Пуртова, так и остался сидеть на своем свертке. Он-то уж знал, чьи шаги доносятся снизу!

Через трубу можно было услышать почти каждое слово пришельцев, будто они совсем рядышком.

— Темень-то какая, — говорил один, — где же тут их найти?

— Найдем, не бойся, — ответил другой голос — басистый, густой. — Куда они денутся? Не убегут, брат, от нас!

Это был голос дяди Яши.

Дима схватил Володю за руку и крепко сжал: не было никакого сомнения — это искали их, это пришли за ними.

— Где вы там? — плачущим шепотом спросил из своего угла Отмахов. — Володя, Дима!

— Тихо! — с яростью сказал Дима. — Выходите! Первый Веня, второй Володя, третий я.

— Веревкой придется связывать. Скопом и потащим, — снова произнес дядя Яша.

— Верно, покрепче увяжем, чтоб не растерять, — ответил первый голос.

— Пропали! Перевяжут нас всех! — шепнул Дима. — Беги, Веня!

Отмахов метнулся к отверстию.

— Погоди! Веня, вернись! — громко шепнул Дима.

Отмахов застыл у лазейки.

— Вернись!

Дима и Володя вновь прижались к вентиляционной трубе.

«С чем это они там возятся?»

Внизу загрохотало: падали тяжелые плахи — одна, вторая, третья. Удары гулко отдавались в ушах. Здание аммоналки пошатывалось. Снизу доносилось пыхтенье, возня, шарканье. Затем басистый голос сказал:

— Покрепче захватывай! Ох, мать моя, как бы не надорваться!

— Одни не справимся, и носить далеко. Придется подмогу брать. Ну, давай. Забрасывай на плечо.

Внизу затопали, закряхтели.

— Стеллажи уносят, — сказал Дима. — Ох, и напугали! Да вы потише, погодите радоваться!

Вновь скрипнула входная дверь.

— Полегче, полегче, — говорил дядя Яша, — неровен час, слетишь. Ступеньки-то пообломаны.

Голоса стихли. Дима молча вернулся в угол.

Снова у подножия Аммональной зашумела машина. Она затарахтела в направлении поселка.

— Уехали, — сказал Веня. — Может, вернутся еще?

— Что это они вдруг аммоналкой занялись? — Дима осветил лица товарищей фонариком. — Так они и до чердака доберутся. Что тогда будет? Давайте, ребята, через воскресенье, — предложил Дима. — В первое воскресенье — по дрова, а во второе — махнем. Скажем, что в сопки уйдем на целый день, а сами утречком — к эшелону и не к разъезду, а через висячий мостик — на Артеушки. Дольше идти, да вернее: там все поезда останавливаются. Поняли? А сейчас — по домам!

Снова на чердак ворвалось снежное облако, ветер стукнул вершинами сосен о деревянные косые скаты. Сверкнул луч фонарика. Три маленькие фигурки скользнули гуськом в отверстие. Дима, выходя последним, прикрыл лазейку доской. Забрякала тяжелая проволока громоотвода, закачалась, стуча о бревна старой аммоналки. Кто-то тихонько свистнул. Желтый кружок фонарика промелькнул меж деревьями. Зазвенела мерзлая земля под быстрыми детскими ногами.

По-прежнему тихо в старой, заброшенной аммоналке.

В воскресенье чуть свет Пуртов с товарищами прибежал в школу. Долго упрашивали мальчики Елену Сергеевну доверить им телегу и лошадь.

— Лошадь-то хорошая, вожжистая, да вы-то с норовом. Как покалечите Рыжуху, тогда что? А если сами не убережетесь? С меня спрос!