Виталий Бианки - Фомка-разбойник (cборник)

Ученый пастух Иогансен в течение круглого года записывал все, что происходило у зверей и людей на Командорских островах.

Вот его записки.

21 марта – 27 апреля

Остров Беринга

Вот когда для нас наступил новый год. Промысел кончился. Усталые охотники один за другим возвращаются из пустынных ухожей (охотничьих участков) в селение. Два дня дается на полный отдых. Праздник растягивается на неделю. Последними прибывают промышленники с дальних ухожей на южном берегу острова.

Селение у нас одно, и сейчас собрались в нем все 45 алеутов-промышленников и 115 человек – их жен и детей. Если к этому прибавить два десятка нас, русских, то вот и все население острова. Куда меньше, чем в среднем столичном доме! А остров громадный – километров 90 длиной, площадью в 1665 квадратных километров – целая маленькая страна. Всю зиму мы были отрезаны от мира. Зимой были такие штормы, что ни один пароход не решился зайти в наши воды. Всю зиму мы не видались даже с нашими соседями – медновцами. Океан ревел страшно.

Ревет и сейчас. Только что прибежал к нам в селение первый гость с Медного. Говорят, шлюпка высадила его в бухте Перегребной и пошла в обход, а он побежал через горы и тундру сообщить: едут, везут. Везут они драгоценный груз: за целый год наблюдения над жизнью медновских зверей.

Смелые люди! В легкой парусной шлюпчонке пройти 26 миль по громадным волнам океана и без передышки – опять в путь! 26 морских миль – это самое короткое расстояние между островами: от северной оконечности Медного до бухты Перегребной. Перегребная находится на юго-восточном берегу острова Беринга, а наше село Никольское – на северо-западном его берегу. Шлюпке еще идти миль шестьдесят в обход острова. Ветер сейчас – норд-ост (северовосточный). Шлюпка пошла прямо на юг. Ей нужно обогнуть южную оконечность нашего острова – мыс Манати – и подняться за ветром вдоль западного берега.

Тяжелые буруны беспрерывно бьют в борт, кидают шлюпку на скалы. Дошла ли она до мыса Манати? Миновала ли его каменистый риф? Укрылась ли от сильного ветра за высокими горами нашего острова?

Это мы узнаем скоро – через сутки, если все благополучно.

Но долго-долго будем ждать пловцов, если что-нибудь с ними случилось. И никогда не узнаем, где и как они погибли.

Сутки тоже немалое время, когда знаешь, что жизнь людей в опасности. Сейчас небо темное, в сердитых тучах. Каждую минуту на нем может показаться страшное белое облачко, похожее на тряпку с рваными краями. Шторм грянет – и шлюпки нет.

Вот почему я поминутно хожу смотреть на барометр. Барометр стоит низко. На хорошую погоду надежды нет.

Стучат в дверь. Это Петр Березин, старшина промысла, по-здешнему – старшинка. Я показываю ему на барометр, делюсь своей тревогой. Но старшинка нисколько не верит барометру – машинке для предугадывания погоды.

Старшинка спокоен. Он улыбается.

Прошло два часа.

Барометр падает. Ветер заметно усиливается.

Мне это очень, очень не нравится.

Вечер.

С барометром что-то невероятное. В жизни своей не видал, чтобы так низко падало давление. Каждую секунду может разразиться ураган неслыханной силы. Конечно, шлюпка погибла.

Старшинке не втолкуешь. Он по-прежнему спокоен. Говорит: «Порга ничего не будет: рога луны устрые».

Алеуты во многих русских словах выговаривают «о» вместо «у» и наоборот.

К ночи барометр еще упал. Будет что-то невообразимое.

Мы со старшинкой пили чай. Вдруг стаканы зазвенели на столе. Я подумал: «Вот оно! Начинается».

Но это был просто подземный толчок, легкое землетрясение. Они тут частенько бывают; алеуты на них не обращают внимания.

Прилягу пока.

Под утро старшинка меня разбудил. Я был уверен, что кругом тихо и в окно спокойно глядит луна. Погода прекрасная.

А он говорит:

– Плохо. Порга будет.

Я посмотрел на барометр. Он значительно поднялся. Опасность, видимо, миновала.

Я спросил старшинку, почему он ждет пурги.

Он серьезно ответил:

– Луна крен дала.

Вот в такие приметы он верит всерьез, и его не разубедишь.

Поговорили о том, где теперь наши пловцы. Решили, что, наверное, уже половину расстояния до нас прошли. Миновали самые опасные места; они у нас на юге острова. И я лег совсем успокоенный.

А через два часа старшинка снова меня поднял и молча показал в окно.

Было уже светло, но ничего нельзя было разглядеть за окном: пурга, снег крутит, крутит… В стены дома глухо ударяет ветер.