Жаклин Уилсон - Девчонки и прогулки допоздна

– Я имела в виду, что мы устали, вечер был на исходе. Что еще я могла иметь в виду?

– А прозвучало так, будто ты и Рассел… ну сама понимаешь что. А потом он был изнурен.

– О боже, у меня и в мыслях этого не было. Надеюсь, никто ничего такого не подумал?

– Именно об этом все и подумали. Включая миссис Мэдли.

– Неудивительно, что она надавала мне столько заданий.

– Получается, вы с Расселом ничем таким не занимались, – протянула Надин. В ее голосе сквозит разочарование. – Твой папа страшно психовал. Как будто вы сбежали, чтобы тайком пожениться.

– Извини. Мне ужасно неудобно, что он на тебя спустил всех собак.

– Ничего страшного. Надо было тебя как-то выгородить, а я растерялась и не знала, что сказать.

– Я тоже. Папа до сих пор на меня злится. И запретил выходить из дома.

– Надолго?

– На ближайшее будущее. Разумеется, я даже не подумаю его слушаться. Сегодня у меня свидание с Расселом.

– Ух ты! Видно, он всерьез в тебя втрескался.

– То есть ты прямо возьмешь и уйдешь?

– Отец сегодня задерживается, так что все просто.

– А Анна?

– С ней никаких проблем, – говорю я беспечно, – надеюсь, что так оно и есть.

– Везет тебе, Элли. У меня с мамой вечно проблемы, – говорит Надин.

– Ты на самом деле запала на Рассела? – интересуется Магда.

Теперь мы сидим в школьной столовой и едим пиццу. Магда слизывает с пальцев расплавленный сыр. Язык у нее маленький, розовый и заостренный, как у кошки. И в ее тоне тоже есть что-то кошачье.

– Ну… – я пожимаю плечами. Знать бы, что о нем думают Магда с Надин. Мне не хочется лезть на рожон, если они считают его законченным ботаном. С другой стороны, если они в полном отпаде и мне завидуют, уместно заявить, что он суперклевый и что я от него в полном восторге. Ведь он такой и есть, верно?

А что я сама думаю о Расселе? Если бы знать. Когда я сижу здесь в дурацкой школьной форме и ем пиццу, у меня такое чувство, будто он мне примерещился. Хорошо еще, что есть Магда и Надин. Они свидетели, что он существует на самом деле.

Его лицо расплывается у меня в памяти. Помню длинные волосы. Карие глаза. И все. Я даже на сто процентов не уверена, какой у него голос. Он на самом деле мажор или обычный мальчишка? Единственное, что цепко застряло у меня в голове, – это вкус поцелуя на губах.

– Элли, ты вся красная.

– Ничего я не красная, – протестую я, чувствуя, что щеки у меня горят огнем.

– Ты уверена, что вы только целовались? – спрашивает Надин.

– Конечно уверена!

– Он хорошо целуется? – интересуется Магда.

– Хорошо!

– М-м-м… звучит убедительно. Лучше Дэна?

– Цыпа и то целуется лучше Дэна.

Дэн никогда не был моим настоящим бойфрендом, тогда как Рассел… Могу ли я считать его своим парнем? Одно я знаю наверняка: я непременно должна его увидеть сегодня вечером – и Анна не сможет мне в этом помешать.

Эта задача оказывается не из простых. К моему приходу из школы Анна приготовила всяких вкусностей: фруктовый хлеб, мягкий сыр и сливы. Пока мы жуем, она рассказывает про новую Цыпину подружку из третьего класса – зрелая дама. Цыпа жадно глотает сливы и самодовольно улыбается, когда в разговоре упоминается имя «Мэнди».

– Как ты решился с ней заговорить, она ведь старше тебя? – удивляюсь я.

– Она сама со мной заговорила, – Цыпа впивается зубами в очередную сливу. – Она считает, что я очень милый, и хочет со мной играть каждый день.

– Если ты съешь все сливы, завтра тебя так пронесет, что не вылезешь из туалета. И ей уже не будет казаться, что ты очень милый.

– Завтра суббота, и я не иду в школу. Ха-ха-ха, – отвечает Цыпа, засовывая в рот целую сливу.

– Цыпа, не жадничай и веди себя прилично. О боже, ты же подавишься! – Анна вскакивает со стула и хлопает его по спине.

Слива вылетает у Цыпы изо рта и шлепается на пол.

– Моя слива! – возмущается Цыпа и собирается ее поднять.

– Не трогай, она грязная. – Анна быстро заметает сливу метелкой.

– Цыпа в своем репертуаре, – говорю я. – Посмотри на него, он весь чумазый.

– У него сегодня была китайская живопись. Только, по-моему, Цыпа рисовал не пальцем, а всем телом. Пойдешь в ванную, малыш?

– Только чур я первая.

Анна меряет меня взглядом. Обычно я принимаю ванну поздно вечером. От этой привычки я отступаю только в том случае, если куда-нибудь ухожу. Анна колеблется. Мы намеренно обходим молчанием вчерашнюю ссору и сегодняшний утренний разговор. Я вижу, как Анна борется с собой: без крайней необходимости ей не хочется портить нашу дружескую беседу.