Стелла Даффи - Идеальный выбор

Они заснули поздним солнечным утром, мысли о незнакомце растворились в тепле тел.

Растворились, но не исчезли совсем.

Яркая ранняя осень. Тот тип больше не появлялся, не возвращался после ночной разборки на улице, понимая, что София обязательно расскажет о случившемся другим девушкам и вышибалам. Свежий подход к танцу по-прежнему принимался на ура, София радовалась обретенной свободе в рамках, ограниченных скудным пространством, — ежедневной необходимости творить на крошечной сцене, за стеной из света и сигаретного дыма, отделявшей ее от посетителей. К шестому месяцу беременности ее волосы выглядели густыми и блестящими — роскошная грива, как у девушек во французской рекламе или американских сериалах. Тремя неделями позже из Блонди [12] Блонди, род. в 1945 г., настоящее имя Дебора Харри, американская рок-певица. она превратилась в Джейн Рассел [13] Джейн Расселл, род. в 1921 г., американская актриса, снялась во многих фильмах, в том числе «Джентльмены предпочитают блондинок» и «Джентльмены женятся на брюнетках». , и пронзительный приветственный свист сменился чувственным «фью-ю». Но так реагировали только пожилые клиенты. Джентльмены, возможно, и предпочитают блондинок, но простые ребята берут все, что дают. Те же, для кого Литл-Рок — слова из песенки Мэрилин, а вовсе не вотчина Клинтона [14] Литл-Рок — столица американского штата Арканзас, родной город Билла Клинтона, где он был губернатором и где произошел первый сексуальный скандал, связанный с именем будущего президента США. , охотно возьмут все, на что смогут наложить свои скрюченные артритом лапы. А тем более из рук Софии. Из ее мягких ладоней с длинными, тонкими пальцами, с фантастическими ногтями — сказывалась двойная доза кальция — и великолепной кожей, определенно и неподдельно сияющей. В своем последнем и дополненном издании София стала шире и крепче телом. Новые очертания она наполняла содержанием. Как и предсказывалось во всех книжках по материнству, научных статьях и бабушкиных сказках, София брала у природы свое, при том что по-прежнему знала только одну сказочницу — самое себя. Лето сменилось ранней осенью, потихоньку перетекавшей в позднюю.

Влюбленная в Габриэля, София удивилась, когда однажды на рассвете призналась ему в любви, касаясь его неосязаемой кожи. Изумилась сказанному вслух ранним утром.

— Я люблю тебя, Габриэль. — Он улыбнулся в ответ. — Я серьезно. Я правда люблю тебя. Чему ты улыбаешься? Что тут смешного? — Софии хотелось заткнуть себе рот рукой, выловить из воздуха сказанные слова и проглотить их, запихать туда, где они до сих пор хранились. Поздно.

— Ты любишь меня, София. Очень хорошо. И я люблю тебя. Но я люблю тебя раньше, чем ты говоришь об этом.

— Что это значит?

— Это значит, что мне не нужно добавлять «тоже» в конце предложения. Я могу произнести его независимо от тебя.

София открыла Габриэлю правду, а он уже знал о ней, знал прежде, чем она выразила ее словами, потому что он был чутким ангелом, ангелом-зеркалом, и эту правду он почувствовал первым, понял ее первым, успел сжиться с ней.

Разве он мог быть хранителем Софии, если бы не любил ее, не снисходил к ней с нежностью, если бы не умел опускаться до нее, ради нее. Упасть в чужую постель, в чужие объятия, научиться жить с едва осязаемой, фантомной кожей. София черпала силы изнутри, забывая выглянуть наружу.

Затем наступил сезон опавших листьев. Шуршащий урожай громоздился кучами и тут же мягко оседал — приятное время, невыразимо спокойное, оно убаюкивало Софию, и она забывала об опасностях беззаботной дремы. Она покоилась во взаимной любви с Габриэлем, забавлялась с ним в вожделении, в постели, в мыслях. Любила играть в «мы вместе», хотя и понимала, что на самом деле они не вместе, никогда не станут парой. Растущий ребенок подкармливал ее страхи. Ей по-прежнему хотелось спрятаться в надежном месте, за крепкими сплетенными руками. А как иначе. Хотя жизненный опыт твердил ей об абсолютном одиночестве, ей надоело быть одинокой девушкой в неприступном мире. К тому же София не с луны свалилась, ей с детства внушили тягу к поиску партнера. От купания в любви Габриэля ей становилось легче. Она меньше размышляла и лучше чувствовала себя. Как и любая ошалевшая от любви девушка.

А потом, конечно, все зашло слишком далеко — неизбежное явление, ибо только мир бесконечен, не счастье. Время, двигаясь вперед, выдавило Софию из блаженного покоя. Ей было слишком хорошо, чтобы выяснять, куда она движется, и она не заметила, как вляпалась в будущее. Пора перемен настигла ее внезапно. Новые проблемы, новые заботы, никакого покоя, никакого застоя, и даже не надейся на тормоза. Все и всегда движется. Только солнце стоит на месте.