Чезаре Павезе - Авантюра

В следующее мгновенье она почувствовала, что находится в объятиях Нанни — ощутив своим телом его мускулы — и вместо того, чтобы расплакаться или возмутиться, она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

Когда Сандра вернулась из ванной в переднюю, Нанни заметил: — Сегодня утром ты уже плакала дважды. Сандра задержалась на пороге и слегка улыбнулась. Она собиралась было сказать «Не считаешь ли ты себя хозяином этого дома?» и ей самой же стало смешно от этой мысли.

Нанни стоял в потоке света и курил. На свету клубочки дыма казались шелком, прожилками ценной древесины. Нанни смотрел на Сандру с застывшей улыбкой на губах. Сандре по-прежнему не хватало духа заговорить. Она боялась, что ее волнение и дрожь в голосе еще не прошли.

Закончив курить сигарету, Нанни выбросил окурок в приоткрытую дверь. От этого движения забегали тени по всей освещаемой поверхности стены. Сандра тут же быстрой походкой прошла к двери. — Может, пойдем? — спросила она Нанни шепотом, стоя у него за спиной. Нанни моча кивнул головой и открыл дверь. Он выпустил наружу Сандру и запер дверь на ключ. Когда Нанни закрывал дверь на ключ, Сандра почувствовала, словно от какого-то импульса, желание убежать, броситься прочь и не видеть его больше никогда. Но вместо этого она сказала ему уверенным тоном: — Если бы я решила убежать, ты бы, наверно, подумал, что я какая-то дурочка. На этот раз Нанни посмотрел на нее с удивлением.

Когда они пересекли дорожку с галькой, потрескивавшую под ногами, Сандра поинтересовалась у Нанни — не проглотил ли тот язык. На что Нанни ответил, что уже пора обедать. — Мне не очень хочется есть, — заметила Сандра. — Мне не очень хочется есть, — повторила она и добавила: — К тому же, нам пора и расстаться.

Затем они присели на скамейку, и некоторое время сидели молча. — Понимаешь, — прервала молчание Сандра. — Ты должен оставить меня одну. Я хочу поплакать одна. Кроме того, у меня столько дел! Давай встретимся с тобой попозже.

Нанни неохотно согласился, но захотел сразу же договориться о свидании. И предложил встретиться на этой же скамейке, в четыре часа.

— А теперь — уходи. Оставь меня одну, — попросила Сандра.

Сандра осталась сидеть на скамейке, поскольку бульвар к этому моменту уже опустел. Есть ей не хотелось. Ей вообще ничего не хотелось. Лазурное небо и море, едва различимое в лучах солнца, были безмолвны. Все вокруг, также как и ее жизнь, шло своим чередом. Ей совершенно не хотелось плакать. Она бы заплакала, если бы кто-то вдруг стал утешать ее. Она все никак не могла решить — уехать ли ей отсюда сразу же на первом поезде. Ей было жаль оставлять море. И не хотелось обманывать Нанни. Но одно она уже твердо знала, что на этот курорт она уже больше никогда не вернется.

Наконец она поднялась со скамейки, отыскала вход в переулок, и к своему удивлению начала подниматься вверх на редкость легко и быстро. Она невольно улыбнулась. Достигнув площади, она вспомнила о вылитом тазе с помоями и посмотрела наверх. Кругом стояла тишина, и солнце буквально застыло на небе. Через переулок была протянута веревка, на которой трепыхалась простыня. Тогда, двигаясь вдоль ограды, она направилась к дому с балконом. Оттуда, обернувшись в сторону переулка, она вновь увидела кусочек неба над морем. Ничего за это время не изменилось.

Полная хозяйка, уже знакомая по утренней встрече, вышла на балкон, после того как Сандра постучала несколько раз в приоткрытую дверь. Голова у нее по-прежнему была повязана платком, но на этот раз, когда она высунулась с балкона и начала говорить, по тону голоса показалась Сандре добрячкой. Сандра помахала в воздухе письмом и та тут же ответила ей, что спускается. Через мгновенье на внутренней лестнице послышался стук её туфлей на деревянной подошве.

Осмотрев три комнаты, узкие и темные — старуха все время забегала вперед, распахивая окна и поправляя картины, в то время как Сандра обратила внимание, что все полки в комнатах были покрыты оберточной бумагой — они задержались в садике, поросшем чахлым кустарником, и принялись говорить об удобствах и соседях. — Главное, что в этом доме живут честные люди — заметила старуха. — Здесь бывает только мой Нанни…

Они смолкли при упоминании имени Нанни, и Сандру поразило больше всего то, что она ничуть не покраснела при этом. Хотя знала, что это должно было произойти.

— Сейчас он наверху и ест там салат. Не хотите ли и вы попробовать его?