Дэвид Шиклер - Американский поцелуй

Ханна затянулась.

— Привет, Ханна, — подсказала она. — Добрый вечер, мисс Глорибрук.

Леонард взволнованно поднялся, его колени задели стол.

— Простите! Ой! Извините, привет!

Ханна села напротив него. Леонард тоже сел. Он инстинктивно начал почесывать лоб — это была одна из его уловок, скрывающих родимое пятно.

— Я на самом деле не Ленни, — произнес он.

Ханна посмотрела его стакан на свет.

— Скотч, — констатировала она. — Оп! — Она глотнула из своего бокала.

Леонард огляделся. Несколько мужчин оторвались от своего виски и смотрели на Ханну. Он поймал свирепый взгляд двух жен, трех подружек и шести одиноких женщин, сидевших у бильярдного стола. Накрашенные женщины возвращались с бродвейского шоу, на них были драгоценности, а одна женщина была еще и на каблуках.

— Странно встретить тебя в таком заведении, — сказал Леонард.

Ханна выпустила дым через щель между зубами.

— Мне двадцать шесть, — ответила она.

— Ты босиком, — заметил Леонард.

— Да.

— Ты кого-то ждешь?

— Ты бы этого хотел?

Леонард вспыхнул и опять почесал лоб.

— Спорю, что ты кого-то поджидаешь, Ленни, — улыбнулась Ханна. — Спорю, что ты ждешь сексуальную шлюшку.

Леонард представил лицо Элисон.

— Потаскушку, — продолжала Ханна. — Девку.

— Слишком много слов, — вставил Леонард.

— Я болтлива до тех пор, пока мужчина меня не покорит. Тогда я делаюсь понятливой. Уступчивой. Сговорчивой.

Леонард покрылся густым румянцем.

Ханна протянула ему пустой стакан.

— Хочу еще.

Леонард поспешно заказал «Гиннес» и еще один «Гленфиддич». В голове он прокручивал события сегодняшнего дня, гадая, за что же он заслужил такую компанию. Когда он вернулся, Ханна зажгла новую сигарету.

«Она осталась», — ликовал он. Даже сквозь табачный дым он ощущал запах ее духов. Они пахли спиртным, а может, вечерним бризом.

Ханна выдвинула подбородок.

— Эти женщины пялятся на меня. Им не нравится, как я одета. Они считают, что я думаю только о сексе. Они завидуют.

— Ты всегда ходишь по городу без обуви?

Ханна пила крепкий портер.

— Ленни, давай обсудим не мои ноги, а что-нибудь другое.

— Хорошо. — Леонард лихорадочно придумывал тему. Он вспомнил о мятных конфетках, которые сжевал по дороге в бар.

— Ты веришь в Бога? — спросила Ханна.

— Да.

— Самое клевое место, где ты побывал?

— Новая Зеландия.

— Лучший в мире вид спорта?

— Футбол.

— Неправильно, — перебила Ханна. — Хоккей. Самая прекрасная женщина?

Леонард подумал о любимых актрисах, о руководительнице психологического тренинга, которую он когда-то хотел, о матери друга детства Джонни Вагса. Он задумался, смогла бы Элисон Шиперс сниматься в кино, даже во второстепенных ролях. Разве что в роли налогового инспектора, решил Леонард. Или конвоира.

— Время вышло, — произнесла Ханна.

— Женщина, о которой я мечтаю? — спросил Леонард.

Ханна засмеялась. Под столом она коснулась его ноги.

— Я, глупенький! — ответила она.

Леонард покраснел. Он инстинктивно дотронулся до родимого пятна.

Ханна опустошила свой бокал. Она перегнулась через стол.

— Я не похожа на зануду библиотекаршу, Ленни? — Она заговорила тише. — На женщину, которая умна, но любит, когда ее трахают?

Леонард не верил своим ушам. Он не говорил ни слова, боясь все испортить.

Ханна положила руку ему на колено.

— Кто самая красивая женщина на планете?

Леонард вспомнил о своем языке, о змее, живущей у него во рту.

— Ты, — прошипел он.

Ханна сжала его колено.

— Как насчет того, чтобы поехать ко мне и трахнуться?

Леонард почувствовал огонь внизу живота.

— О боже! Да!

— Пойдем, — произнесла помощница адвоката. Она подняла очарованного Леонарда Банса на ноги.

Квартира Ханны была на шестом этаже Примптона. Здание представляло собой темную таинственную башню на пересечении Восемьдесят второй и Риверсайд-драйв. Там был шикарный старый лифт, а на этажах горели масляные лампы. Квартира Ханны была богато украшена. Ее отец, Герхард Глорибрук, тратил доходы от фабрики на организацию охотничьих экспедиций по всему миру. Он часто привозил дочери свою добычу. Две гигантские твари, превращенные в чучела, вырисовывались в темноте комнаты. Подвешенная к потолку огромная хищная птица и приготовившаяся к прыжку черная пантера придавали комнате особый колорит.

— Ух ты! — вырвалось у Леонарда.

Ханна не включила свет, но зажгла четыре свечи по углам комнаты. Она стояла около пантеры, почесывая ее голову.