Илья Варшавский: Сборник [СИ]

Потом он стал замнаркома финансов у Сокольникова, вместе они создали золотой червонец — самую устойчивую валюту в Европе! Потом он создавал разные фирмы — Доброфлот, например, предшественник Аэрофлота, Промбанк…

Как я понял, за растрату казенных денег в Промбанке тесть Ильи Иосифовича и сел в тюрьму.

— Илюша, он что, действительно взял казенные деньги? — спросила Луэлла, присутствовавшая при разговоре.

Илья Иосифович неопределённо пожал плечами. Он явно не хотел при жене высказываться на щекотливую тему. Только потом я от него узнал, что именно Краснощёков в эти годы «увёл» Лилю Брик от Маяковского (помните поэму «Про это») и, естественно, в деньгах весьма нуждался.

Отсидел и вернулся в «номенклатуру»: возглавил трест по выведению новых лубяных культур. «Ужасно увлекался кенафом и кендырем», — заметил Илья Иосифович. Потом стали громить наркомат сельского хозяйства. «Три раза за год сажали всю коллегию наркомата! В третий раз он уже стал членом коллегии — ну и сел вместе с наркомом. И уже не вышел».

— А Люлю на время его ареста удочерила Лиля Юрьевна, — рассказывал он. — Так я и стал вхож в тот дом. Я ведь был, наверно, последним человеком, который был у Маяковского в гостях в день его самоубийства…

Вот примерно такими рассказами развлекал меня обычно мой покойный друг Илья Варшавский.

Михаил Хейфец

Звездолет Первой Межгалактической Экспедиции вновь вошел в пределы Солнечной Системы.

— Не понимаю, в чем дело, — сказал Навигатор, входя в салон, — Земля не отвечает на наши позывные. Не может быть, чтобы за пять тысяч лет они разучились принимать радиосигналы.

Биолог весело рассмеялся.

— Начинаются сюрпризы. Вероятно, просто этот вид связи на Земле давно сдали в архив.

Навигатор не отвечает. Присев на корточки, он что-то ищет в буфете.

— Есть! Давайте, мальчики, выпьем за здоровье нашей старушки Земли!

Янтарная жидкость светится в хрустальных бокалах.

— Пять тысяч лет, — мечтательно повторяет Биолог. — Страшно подумать, что за это время произошло на Земле. Ведь мы, по сравнению с ними, дикари, почти первобытные люди.

Инженер берет в руки бокал.

— Ерунда! У нас с ними быстро найдется общий язык. Какое счастье, что мы возвращаемся совсем молодыми. Эти анабиозные ванны — отличная выдумка! Странно, — говорит он после небольшой паузы. — С тех пор как выяснилось, что никакой жизни в космосе больше нет, я полон гордости. Шутка ли: моя планета — исключение из правил, колыбель величайшего парадокса во вселенной, а я сам — живое существо, явление, лежащее за пределами вероятного.

Мелодично звенят поднятые бокалы.

— Что ты собираешься делать после возвращения? — спрашивает Биолог.

— Год отпуска. Горячий песок на пляжах, настоящие закаты, шум прибоя, родной воздух, и апельсины, я зверски соскучился по апельсинам.

— Девушки, — добавляет Навигатор. — Не забудьте про девушек. Трое холостяков, прорвавшихся сквозь тьму веков, — это же для них сенсация!

— Вам хорошо! — вздыхает Биолог. — Вышли из корабля и — в отпуск, а мне придется отдуваться за всех. Десятка два докладов во всяких академиях о том, что, мол, обшарив две галактики, и так далее. Бесконечные вопросы. Представляю себе какого-нибудь седовласого академика семидесятого столетия: очки на носу и гневно поднятый перст. «Отвечайте, молодой человек, как это, по вашему мнению, появилась жизнь на Земле, если ее нигде больше не существует?»

— Они, наверное, уже все сами знают, — говорит, поднимаясь, Навигатор. — Пойду попробую вызвать Землю на световых частотах.

Инженер потягивается в кресле.

— Откровенно говоря, мне наплевать на все эти галактики. Меня вполне устраивает жизнь на моей родной планете, замечательная земная жизнь!

Бил… бип… бип… интервал… бип… бип… бип…

— Ясно, почему они не отвечают, — говорит инженер, отходя от спектрографа, — у нее нет атмосферы…

…Звездолет заканчивает первый виток над поверхностью планеты.

Навигатор подходит к шкафу со скафандрами.

— Разведывательную ракету! Вы остаетесь на корабле. Проходит несколько томительных часов, прежде чем на щите уравнительной камеры вспыхивает зеленый сигнал.

Медленно передвигая ноги, Навигатор входит в кабину.

Они смотрят на его руки, рвущие застежки скафандра, и понимают, что сейчас его нельзя ни о чем спрашивать.

Он подходит к буфету, достает бутылку вина, откупоренную в честь родной планеты, вытаскивает зубами пробку и жадно пьет из горлышка.