Дженет Уинтерсон - Первое рождество О'Брайен

- Я бы открыл "Мак-дональдс". Не забегаловку, а настоящий большой ресторан с полным меню, с залом для разных праздников.

Как О'Брайен ни старается, вдохновиться такой мечтой трудновато. Все равно, что мечтать о пылесосе: мощность мощностью, но где же праздник?

Вечером О'Брайен застает хозяйку за серьезным делом: она прилаживает над входной дверью рождественский веночек.

- Сама понимаешь, для жильцов стараюсь, не для себя. Потом еще в холле бумажные гирлянды повешу.

Хозяйка всегда говорит очень медленно: она урожденная венгерская графиня. А такие особы и говорят особо.

Так и не сняв свое красное пальтишко с начесом, О'Брайен уже стоит с концом гирлянды в руках, а хозяйка, кряхтя, лезет по скрипучей стремянке, зажав в зубах шесть крошечных гвоздиков.

- Скоро Рождество, - говорит О'Брайен. - Торжественно клянусь в Новом году переменить свою жизнь. Иначе какой в ней смысл?

- В жизни смысла нет, - говорит хозяйка. - А тебе надо выйти замуж или записаться на какие-нибудь вечерние занятия. Я, к примеру, последние семь лет делаю копии мемориальных досок.

В холле холодно. Гирлянда слишком короткая. Советов О'Брайен слушать не хочет. Извинившись, идет к себе наверх. Хозяйка в неожиданном порыве жалости предлагает ей на ужин банку сардин.

- Не в томате, а в оливковом масле!

Но у О'Брайен другие планы.

У себя в комнате она составляет список того, о чем принято мечтать: замужество, дети, карьера, путешествия, дом, вдоволь денег... В Рождество эти столпы жизни высвечиваются особенно ярко. Если они у тебя есть, пусть не все, пусть хоть несколько, двенадцать праздничных дней ты блаженно пируешь в кругу семьи. А если нет, в Рождество их отсутствие гнетет особенно остро. Ты изгой, сторонний наблюдатель. Даже странно, что отмечая самое аскетичное рождение на свете, люди предаются такому чревоугодию. О'Брайен в теологии не специалист, но тут что-то явно нечисто.

Она потихоньку осознает, что ее замечательный список совершенно не похож на ту жизнь, которую она воображает, глядя на звезды. Ей становится стыдно. Да кто она такая, чтобы рассчитывать на что-то особенное, что другим и не снится?

- Спуститься с небес на землю и выйти замуж, - говорит она вслух. - Чем плохо?

- Ничем, - войдя без стука, с порога подтверждает хозяйка. - Это абсолютно нормально. Норма необходима всем. - Она ставит на буфет банку с сардинами и исчезает.

- Норма необходима всем... - мысленно повторяет О'Брайен. - А что необходимо мне?

Полночи она лежит без сна, слушает по радио песенки и рождественские шутки. Хочется остаться в тепле, под одеялом, навсегда и смотреть, как горит точно настоящее - электрическое бревно. Вспоминается сказка про принцессу, которую пригласили на бал. Отец-король предложил ей на выбор больше двухсот нарядов, но все они ей не годились, а перешивать было слишком сложно. В конце концов она отправилась на бал в своем любимом шелковом платьице, даже не успев подобрать волосы, и все равно оказалась там первой раскрасавицей.

- Надо быть собой, - говорит О'Брайен, не вполне понимая, что она, собственно, имеет в виду.

Потом она все-таки засыпает, а проснувшись в кромешной тьме в самый глухой ночной час, понимает: она в комнате не одна. И точно: в ногах кровати сидит молодая женщина в пышной балетной пачке.

Пугаться О'Брайен не намерена. Гостьи ее непутевой соседки частенько ошибаются дверью.

- Вики живет в соседней комнате, - говорит она. - Вам включить свет?

- Я - рождественская фея, - представляется незнакомка. - Желание будешь загадывать?

Ну вот, еще пьяных среди ночи не хватало!

- Может, вас проводить?

- Я нахожусь именно там, куда меня послали. Пришла точно по адресу. Так тебе любви, приключений или чего-нибудь другого? Денег не даем.

О'Брайен призадумалась. А вдруг это новый вид поздравительной телеграммы? Надо бы подыграть, чтобы понять, кто прислал это странное поздравление.

- И что же вы предлагаете?

Незнакомка извлекает откуда-то альбом с фотографиями.

- Здесь собраны все доступные мужчины Лондона. Каталог в алфавитном порядке. Хочешь усатых, смотри на "у". На эту же букву найдешь уродов.

О'Брайен листает альбом. Но на ум все время лезет серия благотворительных открыток "Солнечная улыбка" - она покупала их когда-то, чтобы помочь сиротам. Заметив, что О'Брайен не воодушевилась, незнакомка подсовывает ей второй альбомчик.

- Здесь все доступные женщины. Нравятся - бери. Мне все едино.

- А разве вам не положено петь? - резко меняет тему О'Брайен.