Роже Вайян - 325 000 франков

Бюзар несколько раз оборачивался. Мы поняли, что он в нерешительности.

По лицу брессанца струился обильный пот; руки его начали дрожать.

Бюзар вопрошающе взглянул на меня.

- Он рухнул! - крикнул я.

Бюзар слегка ускорил ход.

Брессанец снова запетлял, потом выровнял велосипед и догнал Бюзара. Но лицо его внезапно побелело.

- Он выдохся! - сказал я.

- Бюзар не смеет его бросать! - закричала Корделия.

- Он должен это сделать.

- Ненавижу гонки! - проговорила Корделия. - Больше никогда на них не поеду.

Бюзар оторвался от брессанца и сразу же опередил его на несколько десятков метров.

- Ненавижу, всех вас ненавижу! - твердила Корделия.

Брессанец сделал несколько зигзагов от одного края дороги к другому. Перешел на самую малую передачу, и, казалось, ему стало легче. Он проехал еще метров сто, все замедляя ход. Наконец он поставил ногу на шоссе. Я затормозил рядом с ним.

Корделия протянула ему термос, который мы на всякий случай захватили с собой.

- Что это? - спросил брессанец.

- Чай.

- А спиртного у вас не найдется?

У нас было и спиртное.

- Это тебя прикончит, - заметила Корделия.

- Дай ему. Теперь это уже не имеет никакого значения, - сказал я.

Брессанец выпил глоток коньяку, Лицо у него порозовело. Он едва заметно улыбнулся.

- Ты сильнее всех, - утешала его Корделия.

- Верно, - ответил брессанец.

Положив руки на руль, он пробежал так несколько метров, чтобы взять разгон. Ноги у него на редкость короткие. Он остановился, не вскочив на седло" Потом пробежал еще три шага, но медленнее, и снова остановился. Белая майка плохо сидела на нем, и от этого казалось, что он полуодет. Открыв рот, брессанец несколько раз помотал головой. Он глубоко вздохнул и некоторое время простоял совершенно неподвижно. Потом снова помотал головой, схватил велосипед и с яростью швырнул его на обочину дороги. Шатаясь, брессанец проделал несколько шагов и рухнул рядом с велосипедом.

Корделия вышла из машины и протянула ему фляжку. Брессанец жадно выпил коньяк и перевернулся на живот. Корделия постояла над ним, попыталась приподнять его за плечо, но он тут же повалился обратно.

- Что с ним? - спросила Корделия.

- Пусть поспит.

- А он не заболел?

- Влезай в машину, - крикнул я. - Нам в жизни не догнать Бюзара. Сейчас он шпарит по спуску к Клюзо со скоростью семьдесят километров в час.

Корделия села в автомобиль. Я захлопнул дверцу.

Перед самым перевалом дорога идет среди лугов, описывая полукруг. Если поглядеть вниз с того места, где заканчивается полукруг, виден весь оставшийся позади отрезок пути. Корделия высунулась в окошко.

- Он поехал, - сообщила она.

Я замедлил ход и оглянулся. Внизу, в полутора километрах от нас, что-то белело и виляло по шоссе.

- Упорный паренек, - сказала Корделия.

- Да, упрям как вол.

Я понесся по спуску к Клюзо. Красную майку Бюзара мы обнаружили только после тринадцатой петли, на прямой, перед самым въездом в город. Бюзар несся с огромной скоростью на самой большой передаче.

Оставалась легкая двадцатикилометровая дистанция до Бионны, потом десять километров по "малому кольцу", и если все пойдет хорошо, то через сорок пять минут Бюзар будет у финишной прямой. При мысли, что наш юный друг близок к победе, нас всех троих охватило радостное возбуждение.

У въезда в Клюзо по обе стороны дороги стояла густая толпа. Бюзару аплодировали, потому что он прибыл первым, и по номеру выискивали его фамилию в местной газете.

Вместе с первыми домами пошла булыжная мостовая. Бюзар прижался к правой стороне улицы, чтобы ехать по асфальтовой дорожке, здесь когда-то проходила узкоколейка, а потом ее загудронировали.

Выскочил ребенок посмотреть на гонщика. За ним бросилась женщина, чтобы оттащить его назад. Бюзар мчался прямо на них со скоростью сорок пять километров в чае.

Пытаясь их объехать, он свернул в сторону, колеса заскользили по мокрому булыжнику. Велосипед рухнул. Бюзар перелетел через руль и распластался на мостовой, выбросив руки вперед.

Я затормозил в нескольких метрах от него.

- Секундомер! - сказал я Корделии. - Не вылезай ни в коем случае...

Мы с Мари-Жадной подбежали к Бюзару. Он уже встал на ноги. Левая ляжка сильно кровоточила. Из носа тоже текла кровь.

Бюзар провел тыльной стороной руки по губам, посмотрел на окровавленную руку в сказал:

- Пустяки.

Я взглянул на Корделию.

- Сорок секунд, - сообщила она.

Я вытер платком рану Бюзара на левой ляжке. Она оказалась глубокой. Следовало бы наложить швы.