Роже Вайян - Бомаск

- Ты не сердишься? - спросил он.

Она улыбнулась ему сквозь дождь капель, стекавших по ее лицу.

- А почему я должна сердиться? - ответила она вопросом.

Красавчик нагнулся к ручью.

- Нет, нет, - воскликнула Пьеретта. В сложенные горсточкой ладони она зачерпнула воды и протянула свой дар Красавчику. И он пил воду из этих сложенных горсткой рук. Вдруг она быстро поцеловала его в лоб и тотчас вскочила на ноги.

- Опаздываем, - сказала она. - Иди за мной, мы спустимся через пастбища.

У края ложбины прямо под их ногами краснели черепичные крыши, вздымала свой шпиль крытая шифером колокольня деревушки Гранж-о-Ван; десятка три домиков забилось в расселину горы, а сама гора спускалась вниз круто и обрывисто: будто неприступный утес, царила она над долиной, еле различимой в дымке тумана.

Теперь они шли по высокой траве, доходившей им до пояса. Пьеретта быстро шагала, преодолевая самые крутые спуски, слегка откинув назад голову, и по свободным движениям ее рук и ног видно было, что ходьба по горам не стоит ей никаких усилий. Ведь сотни раз бегала она здесь еще девочкой! Красавчик тоже был из горной местности. Они спускались не останавливаясь, и даже не разговаривали, чтобы не потерять дыхания.

2

В это воскресенье меня не было в Гранж-о-Ване, и только потом мало-помалу из рассказов Бомаска, Пьеретты и Миньо я узнал, как прошел этот день у моих соседей Амаблей.

Супруги Миньо на своем мотоцикле прибыли значительно раньше Пьеретты и Красавчика. Эме Амабль сразу же пригласил Миньо в подвал выпить стаканчик вина. Вслед за гостем выпил и сам старик.

- Не ахти какое, - сказал он с гримасой отвращения.

- Да нет, ничего, - из вежливости возразил Фредерик.

- Чистый уксус! - сказал старик.

- Может быть, чересчур молодое? - спросил Миньо.

- Просто кислятина, - ответил старик.

- Его стоило бы обработать, - заметил Миньо.

- И виноград такой же стал, как все прочее, - сказал старик. - Все к черту идет. Ты пойди на орешники погляди, листьев на них осталось не больше, чем волос у тебя на голове. Знаешь, что с ними такое случилось? Я нынешней зимой две штуки спилил - вся сердцевина сгнила. А на дубы, которые растут вдоль дороги, ты обратил внимание, когда сюда ехал? Сплошь покрыты маленькими такими голубенькими бабочками: гусеница все молодые побеги пожрала. А дуб, он теперь не умеет защищаться.

- Надо бы их обработать, - посоветовал Миньо.

- Обработать, обработать, ей-богу, ты словно учитель стал, - сказал старик. - Думаешь, все дело в химикатах. Пятьдесят лет назад не требовалось ни виноградники серой опылять, ни сады ядами опрыскивать, а к нам сюда из самого Лиона за вином и фруктами приезжали. Ты наши яблоки пробовал? Раньше такими свиней кормили. Теперь у нас и ранет-то на ранет не похож, и кальвиль совсем не тот стал. Только и годятся яблоки что на сидр...

Миньо рассеянно внимал сетованиям старика Амабля по поводу всех этих апокалиптических ужасов. Он не раз слышал в округе подобные рассказы и уже составил себе мнение по этому вопросу. Жалобы соответствовали фактам. Там, где население становится менее плотным, где за счет посевов расширяются пастбища, а пастбища вытесняет лес, - в таких местах вся природа дичает.

- Погодите, - говорил Эме Амабль, - лет через пятьдесят в наших краях не станет больше ни орешника, ни яблонь, ни дубов, одни колючки будут расти.

- Вот какое дело, - прервал его Миньо, - Пьеретта просила предупредить, что она приведет с собой к обеду еще одного гостя.

Старик Амабль поглядел на него.

- Значит, дружка наконец себе завела?

- Нет, что вы! - запротестовал Миньо. - Это просто товарищ, и только.

- А вы все политикой занимаетесь? - спросил старик.

- Придется заниматься, пока не перестроим мир, - сказал Миньо.

- Конец миру настанет, пока вы его перестроите.

Раймонда чувствовала себя прекрасно в доме Амаблей и частенько проводила у них воскресные дни. У стариков была землица, так же как и у ее родителей, а землевладельцы всегда поймут друг друга. Разве дружки-приятели Фредерика могут понять чувства женщины, выросшей в семье землевладельца? Родители Раймонды жили около шоссе, не то что Амабли, домик которых ютился в глуши, в конце пустынной проселочной дороги. Словом, с одной стороны, наличествовало относительное равенство двух землевладельческих семей, а с другой - Раймонда имела все основания чувствовать свое превосходство. Ей казалось, что она приехала навестить людей одинакового с ней общественного положения, но неудачливых. В ней заговорила старая крестьянская закваска. Через полчаса после приезда она уже подвязалась фартуком, оберегая прошлогоднее "пляжное" платье, нарочно надетое для сегодняшнего путешествия, и, принявшись помогать на кухне тетке Адели, усердно ощипывала курицу, которая предназначалась для жаркого. Однако старуха нет-нет да и бросала на гостью критический взгляд и находила, что руки у нее чересчур пухлые, а ноги "как тумбы". "У них там в Бри, на равнине, все женщины такие, - думала она. - Кормят их маисом, будто каплунов, вот они и жиреют где не надо".