Роже Вайян - Закон

- А здесь, в Манакоре, прекрасный джаз, - замечает агроном.

- Для такого маленького городишка просто великолепный джаз, подтверждает комиссар.

Он не спускает глаз с Джузеппины: она танцует по ту сторону зеленого барьерчика под сосной Мюрата.

- Когда я учился в Кремонском агротехническом училище, - продолжает агроном, - я тоже играл в студенческом джазе партию ударных.

Агроном родом с Севера, он белокур, крутолоб, настоящий розовощекий ломбардец. Двадцать шесть лет, и уже три года в Порто-Манакоре на первой своей должности. В основном он занимается вопросом воспроизводства поголовья коз. Живет он на отшибе в маленьком домике, затерявшемся среди иссушенных солнцем холмов к западу от озера; возле дома он построил образцовый хлев для двух козлов - этих производителей ему выделило государство - и для нескольких десятков коз различных пород, причем некоторые экземпляры он за свой собственный счет выписал из Малой Азии; цель его - вывести новую породу коз специально для манакорского побережья, которые давали бы вдвое или даже втрое больше молока, нежели тощие козочки пастухов дона Чезаре. Работа эта, по его мнению, потребует лет двадцать тридцать. Он добросовестный специалист, недаром этот упрямый ломбардец родился и вырос на Севере.

- Я бы и здесь охотно взялся играть на ударных. Но раз ты государственный чиновник, потрудись считаться с общественным мнением.

- Мы все его рабы, - замечает комиссар.

- Я и так выгляжу моложе своих лет, - продолжает ломбардец. - И если я буду бить в барабан, крестьяне окончательно перестанут принимать меня всерьез.

- Отсталая публика, - рассеянно бросает комиссар.

- Вы не представляете себе, каких трудов стоит растолковывать им, что козье поголовье можно значительно улучшить.

- Особенно если учесть, для чего им требуются козы, - говорит комиссар.

Он смеется, показывая все свои зубы - зубы у него красивые, он не зря ими гордится. Не поняв намека, ломбардец продолжает:

- У нас на Севере существуют в городах кружки любителей джаза. Поэтому никто не упрекнет государственного чиновника, если он входит в тот же кружок, что адвокаты и врачи. А в вашем джаз-оркестре одна только зеленая молодежь.

- Вам не повезло, что вы получили назначение в Манакоре.

- Отчего же, здесь интересно, - протестует ломбардец.

- Придется, ох как долго придется ждать повышения. Я, например, знаю здесь немало чиновников, которые вышли на пенсию, так и не дождавшись перевода куда-нибудь в другое место.

- А я и не собираюсь просить перевода. Меня интересует козье поголовье.

- Ну разве так... - тянет комиссар.

Он не спускает глаз с Джузеппины, которая танцует с приезжим из Рима высоким развязным юнцом. Рисунок рта у него чисто римский: припухлая нижняя губа презрительно оттопырена. Джузеппина хохочет. Упершись ладонью в грудь своего кавалера, она легонько, с хохотом удерживает его на почтительном расстоянии. Рядом с рослым юнцом, презрительно кривящим губы, ее тоненькая фигурка, обглоданная малярией, похожа отсюда на натянутый лук.

- Будь я на вашем месте, - начинает комиссар, - я бы не стал настаивать, чтобы Мариетта дона Чезаре пошла к вам в услужение.

У агронома в услужении уже есть одна чета - муж занимается образцовым хлевом, жена хлопочет по дому; но хлев требует все больше и больше забот, вот агроном и обратился к старухе Джулии с просьбой отпустить ее младшую дочку вести его хозяйство. В принципе они уже договорились и о жалованье, и обо всем прочем, но надо еще получить согласие дона Чезаре, а почему, в сущности? Разве Джулия не вправе распоряжаться собственной дочерью? И каким образом все это стало известно комиссару? Разумеется, по долгу службы он обязан все знать, но...

Комиссар смеется, показывая все свои зубы.

- Здесь каждый шпионит за каждым. То, что я делаю по долгу службы, прочие делают ради собственного удовольствия... Вот поэтому-то я и не советую вам брать к себе в услужение девственницу...

Розовые щеки ломбардца заливает багровый румянец. Он возмущен. На каком основании ему приписывают такие грязные намерения?

- Девственницы у нас на Юге, - замечает комиссар, - настоящие шлюхи.

- Не больше, чем на Севере, - возражает агроном.

- Ваши северянки рано или поздно хоть переспят с мужчиной.

- Ну, не все и не всегда.

- Когда они окончательно сведут мужика с ума, у них все-таки хватает совести переспать с ним.

- При чем тут Север или Юг?

- Будете ли вы спать с Мариеттой, - продолжает комиссар, - или не будете с ней спать, в конце концов, не важно. В любом случае найдется десяток свидетелей, которые присягнут, что вы ее изнасиловали или пытались изнасиловать. В дело вмешается весь приход, во главе со священником. Вас потащат в суд. И у вас окажется лишь два выбора: либо жениться на ней, либо платить ей за бесчестье.