Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 1

— Валюша, к вам можно?

Новикова сбросила крючок, вошла улыбающаяся Левченко. Она поправила узел причёски, разгладила брови и, покосившись на зеркало, села.

— Скучаешь, милая? Я тоже. Сегодня видела жёлтые листья, скоро осень! Боже мой! Как быстро уходит время, — заговорила она уныло. — Вот так и не заметишь, как опадут лепестки — и прощай молодость.

Валя почти не слушала. Она только ловила: «грусть… холодная осень… одиночество…» Слова беспорядочно кружились в сознании, вызывая в голове тупую боль. Да, кончается лето, и она снова одна. Корзин и тот…

Она сейчас злилась на Юрку, Корзина, на Матвееву, на себя. Ей захотелось спросить о Корзине. Ни за что! Алла Васильевна сама завела разговор.

— Напрасно вы, Валюша, отвергаете внимание Павла Алексеевича. Это достойный молодой человек. Ему двадцать семь лет. С ним так нельзя, он не мальчик.

— Откуда вы взяли?

— Он находит, что вы дурачитесь, играя, как подросток, в любовь. Взяли на себя роль воспитательницы. Это же, по меньшей мере, смешно. А он, бедняга, увлёкся. Считая вас неспособной ни на что серьёзное, он как будто собирается уехать в тайгу, — сочувственно вздохнула Левченко и, бросив на девушку быстрый взгляд, опустила ресницы.

— Значит, он больше не придёт? — спросила девушка, и голос ее чуть-чуть дрогнул.

— Нет, должен Ещё зайти. Всё дальнейшее будет зависеть от этой встречи.

— Пусть уезжает! — надулась Валя.

Левченко вышла и почти сразу же вернулась с Корзиным. Он пришёл со свёртками в руках, задумчивый и грустный. Алла Васильевна отправилась к себе приготовить кое-что к столу. Корзин взял руку Вали и начал целовать её жадно и долго, говоря что-то ласковое и страстное. Валя зажмурилась. Ей было приятно и страшно.

Пришла Левченко с тарелками, на них была уже приготовлена закуска. Валя даже не обратила на это внимания. В ней что-то возмущалось, протестовало, и в то же время ныло и сладко замирало сердце от ожидания.

— Давайте выпьем! Сегодня, возможно, день моего рождения, а может быть, и похороны всех моих чувств, всего святого, что родилось в моей душе. Выпьем за мимолетную сладость общения с вами, Валюша, и за горечь разлуки. Так не может продолжаться, — горестно улыбаясь, проговорил Корзин и посмотрел в глаза девушки. — Неужели откажетесь и выпить? Не бойтесь, это сладкое.

— Я не боюсь. Можете налить. Я значительно храбрей, чем вы думаете! — решительно заявила она и выпила залпом большой бокал. Корзин пил медленно и косил глазами на девушку.

Вале сразу стало легко. Теперь Корзин снова казался милым и бесконечно грустным. Ласковые слова, которыми он сыпал, пьянили и кружили голову не меньше, чем вино. Резвый котёнок в её душе прятал коготки. Тепло слов и их нежность, как добрая рука, приглаживали упрямую шёрстку. Левченко принесла гитару. Они пели, смеялись, было чудесно.

Никто и не слышал, как вошла Нина. Корзин, что-то напевая, ласкал губами волосы Вали.

Нина стояла у порога усталая, измученная и потрясённая. Её Валя сидела в этой компании и радостно смеялась.

Неприязнь к соседке вызвала приступ гнева. Она не выдержала и резко проговорила:

— Вам не хватает своих развлечений? Зачем вы трогаете эту девочку? Она не для вас! Я не позволю! Я не позволю превращать мою комнату… — Она не договорила и распахнула дверь.

Корзин смущённо поднялся и молча стал одеваться. Алла Васильевна усмехнулась. В её глазах вспыхнули зелёные огоньки. Она обняла девушку.

— Напрасно волнуетесь. «Синие чулки» оставьте для себя. А кроме всего, Валюша имеет право распоряжаться своей судьбой, как и комнатой.

Нина не обратила внимания на её слова. Она торопливо раздевалась.

— Я устала и хочу отдохнуть. Оставьте меня и Валю. Оставьте! — воскликнула она и сразу же замолчала.

Неожиданно для всех Валя поднялась, побледнела, губы её упрямо сжались, глаза гневно блеснули.

— Довольно, Нина! — отчуждённо проговорила она и закусила губу. — Можно меня считать кем угодно. Пусть ребёнок, девчонка. Но я считаю позорным прятаться по углам и лгать. Как мне поступать, разберусь сама. Если я не могу принимать у себя друзей, то могу пойти к ним сама. Думаю, там меня не попросят. — Она набросила полушалок и вышла за Корзиным.

— Валя! Валюша! Ты меня не поняла! Постой, поговорим, объяснимся! — выбежала за ней Матвеева. Но Валя даже не откликнулась. Она нагнала Корзина, взяла его под руку и ушла.

Матвеева стояла растерянная и опустошённая.

— Что я наделала, что?..