Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 1

Наконец нога была в лубках и хорошо забинтована.

— Ну, что же делать будем, Аркадий? — спрашивали трактористы, толпясь у избушки.

— Как что? Ехать! — спокойно отвечал тот.

— На машине Тыличенко стучит бортовая, да и Митька?..

— Пока стучит — поедем. Развалится, тогда будем думать. А Барановскому придётся терпеть. Теперь не так страшно.

На самой вершине перевала рассыпался бортовой подшипник на тракторе Тыличенко. Аркадий долго ходил вокруг машины, слушал вой ветра и смотрел, как бушевала метель. Надо было решить, что делать. Задерживать колонну нельзя: в домике лежал Барановский. Отправить больного с одной машиной опасно: в любой момент могли рассыпаться гусеницы. А вдруг наледь? Пропадёт парень. Бросить трактор, который должен был решать судьбу проезда, — преступление.

Глушков поднялся в домик.

— Трактор будем ремонтировать.

— Как?..

— Чем?..

— Кто?..

— Мы! — бросил жёстко Глушков и открыл Ящик с инструментами.

Трактористы переглянулись и замолчали. Прохоров, не поднимая глаз, тихо спросил:

— А Барановский?

— Трактора сейчас же пойдут дальше. Останутся двое. Отремонтируют машину и сразу пригонят её на Мякит.

— Кто это сунется голыми руками в картер [с маслом? — загалдели в один голос трактористы.

— Я! — спокойно ответил Глушков и посмотрел на Тыличенко. — А Вася останется со мной и поможет. — Этого никто не ожидал. Тыличенко потянул носом.

— Да ты, Вася, не бойся. Не заморожу, — улыбнулся Аркадий. — Машина твоя, посажу тебя на мотор, там тепло. Давай забирай с тракторов капоты, тулупы, продовольствие и доски, приспособим навес — Он повернулся к Прохорову — А ты отвечаешь за машины. Барановского доставить в Мякит хоть на себе. Понял? О нас не беспокойся, приедем. — Он открыл дверь и начал выбрасывать инструменты и всё остальное. — Ну, не теряйте время! Пошёл! — распорядился он и соскочил на снег.

Трактора легко побежали по спуску, оставив в ревущей метели две чёрные фигуры.

Только на вторые сутки добрались Тыличенко с Глушковым до Мякита. Встречать их вышли все жители посёлка. Пожилой прораб дорожного строительства подошёл к Глушкову.

— Знаешь ли ты, сынок? Это больше, нежели героизм. Это… это… — он не мог подобрать подходящего слова, — это невозможное.

— Да ну… — смутился Аркадий. — Мы просто с Васей отремонтировали машину. — Он повернулся и увидел спину Васи.

Сквозь выжжённую шерсть на спине из собачьего тулупа проглядывали пятна, похожие на смеющееся старческое лицо.

— Вася, тебе больше не придётся мерзнуть и мучить себя. Будь рад тому, если успеешь удивить хлопцев на Среднекане хотя бы своим гарным воротником…

— Да зачим мени вона, та бисова шуба? Трошки потаскаю, а потом рукавицы зшием, — пробурчал смущённо Вася и, разглаживая опалённые края высокого воротника, направился к бараку.

Дни заметно прибывали. Морозный туман сменила хмарь пороши. А с обеда запуржило. За-топтанные тропинки побелели. Колея дороги наморщилась от сугробов. У конебазы появились табунки куропаток, они паслись там, как домашние птицы.

Мело неделю, потом небо очистилось и выглянуло солнце. Вершины сопок как будто стали ещё выше. Появились признаки цинги. Всё чаще встречались мундштуки папирос с багровыми пятнами, как от губной помады.

Первым в бараке заболел Самсонов. У него кровоточили дёсны. Он совсем обленился.

В воскресенье спали долго. В окна проглядывал голубой чистый свет. Белоглазов поднялся, затопил печь и разбинтовал ногу. Ногти сошли, пальцы затягивались красноватой кожицей, а большой оставался чёрным. Ходить было трудно. Он надевал пыжиковые носки Колосова и с трудом передвигался по бараку. В нём просыпался невольный страх.

Надо было заниматься прибором, провести опыты с промывкой песков, чтобы определить нужный уклон шлюза. Да и весна приближалась. Возможно, предстояло пойти в поисковую партию. А он тут возится с ногой. А если ещё прихватит цинга? С его почти постельным режимом это немудрено.

Резать, и всё. Но кто это сделает? Краснов обещал привезти какого-то врача. Но возьмётся ли ещё? Пропал сон, Анатолий нервничал, подолгу смотрел на ногу и растерянно щурил глаза.

Проснулся Колосов и начал тормошить Самсонова.

— Валерка, вставай! Ты что, действительно хочешь, чтобы тебя скрутила цинга?

— Брат Юрка, ты никогда не догадаешься, чего я хочу, — донёсся из тулупа глухой, безразличный голос. — Никогда. Ты слишком ограничен. Лучше отстань.