Йозеф Вестфален: На дипломатической службе

Итак, дело двигалось дальше с уловками и замалчиваниями, с укрываниями и отклонениями. В ход шли хитрости и увертки, упреки в формальных ошибках, поиски истины велись с помощью полуправды, без всякого интереса. Никакого блеска, никакого понятия права, никакой концепции, только эти поигрульки в разнюхиванье, ощупыванье, перерывание. Дурацкий задумчивый вид спорта для ремесленников. Студентом, стажером и асессором он имел время, чтобы подготовиться ко всей этой чуши. Но одно дело -- самому приводить в движение эту бессмыслицу, а совсем другое -- всего лишь знать о ней.

Он понятия не имел о том, что сами доверители могут быть исчадьем ада. Их нельзя прогнать, ведь благодаря им существуешь, а они отвратительны. Возмущенные, они приходили в качестве обвинителей, в слезах -- в качестве обвиняемых. Контора славилась левацким уклоном, поэтому здесь появлялись главным образом оскорбленные, обделенные и неплатежеспособные.

Сегодня утром он защищал интересы одной кассирши, уволенной из супермаркета. Совершенно ясно, что этой бедняжке требовалась активная деятельная помощь. На заседании суда выяснилось, что она была непунктуальна, медлительна, глупа, болтлива, неуклюжа, не могла ничего запомнить, не умела считать, словом, совершенно не годилась для этой работы. Она относилась к тому типу женщин, на которых безмерно сердишься, стоя в очереди в кассу, потому что они не знают цен и из-за каждой пачки масла справляются у коллеги, а дело не движется. На нее пожаловались клиенты. Рассказ директора филиала оказался совершенно правильным. Он был справедлив. Увольнение соответствовало положению вещей -- жестко, но такова жизнь. Только, к сожалению, дружелюбный директор филиала послал уведомление об увольнении не заказным письмом, и Гарри пришлось вдалбливать своей подзащитной, что она получила его только 2 января, а не 31 декабря, как это было в действительности. Дуквиц без труда добился для этой бездарной дурынды 12000 марок отступных. Ее шеф, ко всему прочему итальянец, был наказан, потому что не знал, что в таких случаях из немецкого почтового отделения отправляется немецкое заказное письмо. И ради этой дешевой победы Дуквиц выгреб у него из кармана еще 2000 марок за адвокатские услуги. Так дальше не могло продолжаться.

Однако самым большим злом были разводы. Похоже, Дуквиц обладал тайной силой притяжения того типа мужчин, которые чувствовали себя обманутыми их женами эротически и экономически.

После скольких-то лет семейного ада они не желали -- еще чего! -засовывать в глотку лживой бестии половину добра, разумеется, нажитого с большим трудом.

Дуквиц неизменно кивал и думал: кто женится, сам виноват. Если дело доходило до процесса, выяснялось, что противники -- соответственно противницы -- очаровательнейшие создания. Его же подопечные превращались в суде в отвратительных вонючек, чего и ожидала любая разумная женщина. Почему эти женщины не приходили к нему в контору? Было ли в этом тайное противоречие: красавица-подзащитная и левацкая контора? Все же образ левацкого адвоката из левацкой конторы имел нечто романтическое. Но если следствием этой сомнительной славы оказывалось то, что на нее попадались только жалкие личности, тогда спасибо, не надо. Тогда лучше судиться без идеологии в пользу красивых женщин и пожизненно вытаскивать деньги из жмотов-мужиков. Ради красоты стоит постараться, черт подери!

Недавно в суде напротив него сидела представительница противной стороны с такими зелеными глазами, что он без возражений принял все ее доводы, от которых волосы вставали дыбом. И перед лицом этой дамы ему пришлось облачать гадкие обвинения его гнусного подопечного в юридически применимые формы. Зеленые глаза, полные нежного презрения, были устремлены на его доверителя. Вот бы она вытащила из кармана пистолет и застрелила его, подумал Дуквиц. Он тут же взял бы на себя ее защиту. Дуквиц отодвинулся от подопечного насколько было возможно, чтобы не попасть в радиус действия этого великолепного зеленоглазого презрения. Во время своих выступлений он попытался заслать противнице тайные сигналы симпатии, потом, правда, оставил свои попытки, потому что заметил, что по законам риторики это шло на пользу его подзащитному. Ему надо было бы так скверно вести защиту, чтобы противница выиграла по всем пунктам. Только она бы никогда не узнала, кого благодарить за победу. Дуквиц присутствовал бы там в роли проигравшего, а такие женщины не любят неудачников. Ее адвокат должен бы сам сказать, что она выиграла благодаря усилиям его коллеги. Потом она позвонила бы Дуквицу, чтобы поблагодарить, и Гарри сказал бы ей двусмысленное "Я вас умоляю!" Разумеется, потом он пошел бы вместе с зеленоглазой ужинать, вскоре после этого глубоко заглянул бы в ее глаза и спросил: "Скажите, пожалуйста, что во мне такого, отчего мне всегда достаются такие ужасные доверители?"