Дарья Обломская - Правильное дыхание [Книга 1]

О: — Да, по сравнению с проблемами Оливера Твиста, полная ерунда.

ЕВ: — Ой, пересказ! Так, класс, давайте послушаем ваши роскошные презентации!]

__________________________

(задремав на уроке английского)

«Вот я всё думаю, Еленочка Прекрасная такая милая. И красивая. И адекватная. Может, лучше пусть у нее с завучем что–нибудь случится, раз уж и он, оказывается, такой достойный человек? Эдакое служебное. И контрастируют они славно — он тощий и длинный, а она — невысокая и не то чтобы кустодиевская толстушка, а таких… приятных объемов… А я что, я ж не собака на сене. Тут ведь так и просится романтический сюжет, из тех, что бабушка любит — оба с юмором, он весь такой снаружи сдержанный и сухой, а она смелая и открытая, но постепенно, до конца года, она распознает его наглухо задраенную сущность и подберет к ней ключ, нет, какой же ключ, если наглухо задраили, это уже паяльник нужен или отбойный молоток, — ну ничего, что–нибудь да подберет, так что он растает и… А вот как пустыня может таять? То есть лед — да, а сушь? Песок плюс огонь (если паяльник брать) — это стекло получается. Ерунда какая–то. Но между прочим, со льдом–то еще хуже бы вышло! Потому что растопи ледяное сердце, и что оно? Или утечет, или испарится, вот вам и вся любовь. Нет, Оля, имеется в виду сердце замерзшее, вот его растопи — и останется живое. — Ага, это значит, размораживать надо? На батарее? Чтоб слопать потом с лучком?

Не, ну это уже какие–то нисходящие метафоры пошли, а таким не место в романтическом сюжете. Тогда вообще без них, убираем пустыню, убираем лед, а то ишь, только намусорили. Я ж теперь вроде как эксперт по завучу, мне–то он свою сущность частично показал — и без всяких долгоиграющих паяльников. И что мы там имеем? Тепло? Не знаю, есть ли оно там на самом деле, или мне просто хочется его присочинить, как wishful thinking. Выявилось одно: завуч — не зашоренный бука, а человек дела с ясной головой. Причем видно, что всю кардинальскую сторону своей работы он жалует не слишком, но тем дотошнее за нее берется, отметая попутно всякие манцы типа «нельзя закладывать учителей ученикам». Нужно для дела — заложим. Четкая система приоритетов и четкий расчет. Да я ж его и под пытками никому не выдам, причем в своих же интересах, и он это знает. Медаль–то она шмедаль, для него так и быть расстараюсь, а вот если действительно прекратятся эти экзекуции на уроках… Так, так, при чем тут я опять, я ж про Елену Васильевну.

Да, значит, она такая вся искренняя и нежная, а он — деловой и расчетливый, прагматик — вспомнила слово, — но где–то там на уровне магмы (опять метафоры!) у него тоже имеются и искренность и чего только не, которые ей предстоит раскопать под завалами песка, да что ж такое, позачеркиваю сейчас все. А вообще, какая–то тут есть ассиметрия, видимо, потому что все подобные романтические сюжеты пишутся с женской стороны: то есть она будет копать в свое удовольствие, а ему в ней в это время что растапливать и взламывать? Нечего, и так вся как на ладони — если прозреет в его отношении, в первую очередь, но это не его заслуга, а то взламывать нечего было бы в нем. Да, кстати, а в мужских сюжетах получается наоборот — она сидит себе в своем фильме–нуар вся такая холодная–вредная, а он из кожи вон лезет, тоже нечестное разделение труда. А вот у Беатриче с Бенедиктом, например, все было вполне симметрично, но это потому, что оба были деловые, а другие за них все подстроили.

То есть, пусть завоевывают оба. Тогда англичанке нужен типаж погорячее, чтоб коса находила на камень, а не увязала в песке (я безнадежна). Вот только брать его негде, дефицит, как всегда. А завучу нужен кто–то прагматичного склада, дотошный, с мозгами и чувством юмора — как он сам, но где–то и с контрастом, чтобы было, что преодолевать, причем обоим.

Скажите, пожалуйста, а вот солидная разница в возрасте и непреодолимая — в статусе — как контраст и, следовательно, как препятствие случайно не подойдет? Я чисто теоретически интересуюсь. Потому что тут как раз каждому нашлась бы работка. У самой–то растапливать больше ничего не нужно, а вот против условностей и всяких там морально–нравственных норм не пойду, хоть тресни — именно потому, что все они так уверены, что я туда хожу с завидным постоянством. Обойдетесь. Назло вам буду приличной девочкой — а то, что вы в это никогда не поверите — даже к лучшему, так вам и надо, проходите всю жизнь в дурах, а я одна буду все знать и плевать на вас с высокой колокольни.

И он не пойдет, железно. Да он скорее удавится — даже в том крайне маловероятном случае, если у меня получится как–то его пробить, чего я не собираюсь делать по вышеназванным причинам, хотя и скрывать свое к нему отношение, не считая официального изюма, тоже не буду, еще чего, перед ним придуриваться. Его все равно не проймешь, да и нафиг я ему вообще сдалась.