Питер Абрахамс - Во власти ночи

— Вы занимаетесь только туземцами? — спокойно осведомился Ван Ас.

Человечек снова осклабился.

— Нет, сэр. Скоро наступит время, когда мы сможет давать исчерпывающие сведения о каждом гражданине этой страны. Естественно, что разработанная нами система контроля над туземцами наиболее совершенна. Ведь мы шлифуем ее уже давно. Но предоставьте нам некоторое время — скажем, два года, — и мы распространим нашу систему на всех: по нашим досье можно будет проследить жизнь каждого человека буквально по дням. К сожалению, нам мешает недостаток помещения. Мы занимаем самое большое правительственное здание, ко и его не хватает: мы задыхаемся от тесноты. Но это уже наше внутреннее дело.

— Я уверен, что вы можете рассчитывать на расширение.

— О да. Конечно, мы получим дополнительную площадь. Они слишком сильно нуждаются в нас, чтобы отказать в нашей просьбе. Но я был бы вам признателен, если бы вы никому не рассказывали о том, что мы создаем такую совершенную систему контроля не только над туземцами, но и над всеми остальными. Не знаю почему, но большинство людей остерегается правительства, собирающего полные сведения об их жизни. Лично я не вижу в этом ничего предосудительного.

— Да. До тех пор, пока вы не нарушаете закон, — пробормотал Ван Ас.

— Но есть же люди, которые строго соблюдают закон…

— Да, — поспешно перебил его Ван Ас, — есть и такие…

Человечек внезапно замкнулся в себе, и Ван Ас почувствовал, что имеет дело с острым, проницательным умом.

— Извините, я надоел вам своими разговорами, — сказал человечек.

— Ничего подобного. Может быть, только немного огорчили.

Теперь он почти физически ощущал, с каким напряжением работает ум человечка. Вот что недоступно никаким Аннам де Вет, и вот чего они постоянно недооценивают.

— Вы тоже из тех, что остерегаются? — спросил человечек.

— Допустим, — уклончиво ответил Ван Ас.

Послышался сухой, дребезжащий смешок.

— Тогда у вас есть высокопоставленные единомышленники. Всего два дня назад мой шеф получил серьезный нагоняй от одного из влиятельнейших членов кабинета, который узнал, что и на него заведено обстоятельное досье.

— И что же? — заинтересовался Ван Ас.

— Да ничего, — улыбнулся человечек. — Он хотел, чтобы мы уничтожили его досье, но мы никогда этого не делаем… Я знаю, что вы думаете, мистер Ван Ас. Вы опасаетесь, как бы кто-нибудь не воспользовался содержимым этих досье, чтобы получить колоссальную власть. Ну что ж, и на это есть ответ: на него тоже будет заведено досье.

— Которое можно уничтожить или подделать?

— Вы вспомнили о подделке личной карточки?

— Да.

— Неужели вы не видите, как это замечательно! Дело, которым вы занимаетесь, заставило нас проверить все личные карточки. Наши счетные машины работают и ночью и днем; всего несколько лет назад такая проверка была невозможна, а теперь ее можно выполнить за сравнительно короткое время — от трех до шести месяцев. Тем временем мы успеем разработать меры, исключающие возможность подобных подделок. И сможем довольно точно установить, когда именно были сделаны исправления в личной карточке.

— А заодно и выяснить, кто именно работал в отделе, когда были сделаны исправления?

— Вы попали в точку.

После недолгого колебания Карл Ван Ас посмотрел прямо в глаза человечку.

— Не поймите меня превратно… Но кто ведет досье на таких людей, как… вы или ваш шеф?

Человечек опустил голову так низко, что подбородок едва не уперся в грудь. Через полминуты он, наконец, поднял голову, снял очки и стал тщательно вытирать их платком, не сводя с Ван Аса своих бледных, словно выцветших, близоруких глаз. Вид у него был самый беспомощный.

— Вы затронули наше больное место, мистер Ван Ас, — сказал он раздумчиво. — Среди нас есть горсточка людей, на которых никто не ведет досье. Мы храним документы, но мы выше их, потому что наши фамилии не занесены в картотеки. — На его растерянном лице заиграла странная улыбка. — Это меня так беспокоит, что иногда я даже просыпаюсь по ночам.

Человечек надел очки, и его ум снова принялся за свою напряженную работу. Ван Ас почувствовал, как в его душу закрадывается жгучий страх, — страх, который казался глупым и совершенно беспочвенным в присутствии этого интеллигентного человечка с гнилыми зубами.

Человечек посмотрел на часы.

— Мой самолет улетает через час. Пора приступать к делу.

— Итак, мы остановились на подделке.

— Это было задумано чрезвычайно просто и умно, — сказал человечек. — Подменили не пропуск, а его владельца. Тот, кого вы разыскиваете, тот, чья фотография вклеена в пропуск, — вовсе не Ричард Нкози. Согласно имеющимся в деле документам, подлинный Ричард Нкози умер пять лет назад; его пропуск использовался по крайней мере дважды — и каждый раз фотографии заверяли в отделе картотек. Фотографию последнего Ричарда Нкози заверили два месяца назад, и это мог сделать только один из нас — тот, на кого не ведется досье… Взгляните! — Он открыл папку и пододвинул ее к Ван Асу. Дождавшись, когда Ван Ас просмотрит ее содержимое, он дал ему еще одну папку. Ван Ас изучал досье за досье и постепенно составлял себе все более и более ясное представление о том, как подпольная организация использовала фамилию и пропуск покойного.