Питер Абрахамс - Во власти ночи

— Уж не собираешься ли ты уподобить меня быку? — усмехнулся он.

— А что? Ты и есть мой бык!

Потом она стала серьезной:

— Ты хочешь от меня детей? А они не будут хромыми? Мне бы очень не хотелось этого.

— Нет, не будут, и я был бы счастлив иметь от тебя детей.

— А кем бы они считались — индийцами или африканцами?

— Не омрачай свои мечты, — нежно сказал он. — Давай помечтаем вместе, потому что мечта — духовная реальность жизни.

— Мечта и реальность где-то должны соединиться, — сказала она.

— Они соединятся в наших с тобой детях.

— Индийцах или африканцах? Обиженных на мать и стыдящихся ее или обиженных на отца и стыдящихся его? Отвергнутых его или ее родней? Либо и теми и другими?

Он положил ладонь на ее лоб.

— Куда же девалась твоя мудрость? Ведь только что ты говорила, что тебе достаточно того, что есть. Разве ребенок у тебя родится завтра? Или на следующей неделе? Или в будущем месяце? Ты уже знаешь, что у тебя будет ребенок?

— Я бы хотела от тебя ребенка, даже нескольких детей.

— И ты хочешь получить гарантию, что их примет общество, что они будут здоровые и счастливые, что им ничто не будет угрожать и не на что будет обижаться.

— Естественно.

— Естественно было бы только надеяться, но не требовать никаких гарантий. Гарантии, которые ты хотела бы получить для своих несуществующих детей, не обеспечены пока даже детям, у которых родители оба индийцы, или африканцы, или белые.

Ее настроение снова изменилось. Она водила рукой по его лицу и груди, ласкала, стараясь запомнить его тело.

— Ты в самом деле черный, а? В моем сознании это никак не укладывается.

— Потому что черный цвет внушает страх?

— Он таит в себе опасность и неизвестность. А тебя я знаю так близко!

— К тому же это еще и экзотично? — поддразнивал он ее.

— Нет, нет. Никакой экзотики. Ты слишком цивилизован, чтобы быть экзотичным, и чертовски образован, мой друг… Боже, как хочется пить! А не пойти ли нам погулять? Или ты предпочитаешь поспать?

— Давай-ка встанем, — сказал он.

Она приподнялась и пошарила на ночном столике, отыскивая спички. Потом зажгла лампу и отвернула фитиль. При свете лампы ее лицо показалось ему нежным, без тени суровости, как обычно. Резкие линии у губ разгладились. Круглые глаза казались необыкновенно большими, но прекраснее всего были волосы. Днем стянутые в пучок, сейчас они свободно падали двумя густыми прядями, достигая груди. Будь они на два дюйма подлиннее, они бы полностью скрыли грудь.

Она засмущалась под его пристальным взглядом и, чтобы скрыть неловкость, наклонилась и поцеловала его. Потом быстро оделась и вышла из комнаты.

Он нашел ее на кухне. Волосы уже были стянуты узлом на затылке. Он выдернул шпильки, а она тряхнула головой несколько раз, и волосы снова рассыпались.

— Мне очень нравится так, — сказал он.

— Яприехала за тем, чтобы показать тебе вот это, — она кивнула на лежавшую на столе газету.

Его взор приковал заголовок, напечатанный крупными буквами через всю полосу:

УСПЕШНЫЙ НАЛЕТ НА ШТАБ ПОДПОЛЬЯ.

ВО ВРЕМЯ ВНЕЗАПНОГО НАЛЕТА НА РОСКОШНЫЙ ОСОБНЯК В ИОГАННЕСБУРГЕ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ ПОЛИЦИЯ АРЕСТОВАЛА НЕСКОЛЬКИХ ЕВРОПЕЙЦЕВ И НЕЕВРОПЕЙЦЕВ. ПО НЕПОДТВЕРЖДЕННЫМ СВЕДЕНИЯМ, В ЧИСЛЕ АРЕСТОВАННЫХ ШЕСТЬ БЕЛЫХ И ВОСЕМНАДЦАТЬ НЕБЕЛЫХ, ПРИЧЕМ ДВОЕ ИЗ НИХ — ИНДИЙЦЫ. ПОЛИЦИЯ УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ОСОБНЯК СЛУЖИЛ ШТАБОМ ПОДПОЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ И ЧТО АРЕСТОВАННЫЕ ВХОДИЛИ В СОСТАВ ВЕРХОВНОГО КОМАНДОВАНИЯ ПОДПОЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ.

Нкози оторвался от газеты. Вода на примусе закипела. Ди заварила чай.

— Что это значит? — спросил он.

— Это скверно, но не в такой мере, как им кажется. Арестованные отнюдь не входили в состав Верховного командования подпольной организации, как они его именуют. Там действительно происходило заседание, но не Центрального Совета подпольной организации. Хотя по значению своему не менее, а может быть, и более важное. Арестованные африканцы — наши друзья из Центрального Совета, люди, которые хотят, чтобы борьба сохранила свой многонациональный характер. Это была встреча с представителями других групп, имевшая целью выработать линию поведения на очередном заседании Совета.

— Значит, эти аресты на руку противникам сотрудничества внутри подпольного Совета, на руку черным расистам?

— Видимо, так.

Она разлила чай и села напротив.

— И серьезный урон понесло подполье? Ваш друг, секретарь Совета, тоже арестован?