Б Травен - Сокровища Сьерра-Мадре. «Шкода» ZM 00-28

— Чтобы завтра позавтракать, — ловко вывернулся Доббс.

Господин рассмеялся, дал ему монету и проговорил:

— Даю вам в последний раз. Выберите, себе еще кого-нибудь, не один я на свете. А то эта история уже начинает мне надоедать.

— Извините меня, — сказал Доббс, — я не знал, что подходил все время к вам да к вам. Я вашего лица не видел и вижу вас сейчас в первый раз. Но больше я к вам не подойду.

— Чтобы вы не нарушили слова и впредь ко мне не приставали, дам вам еще полпесо — будет вам на завтра на обед. После чего попрошу вас не затруднять меня больше проблемами вашего бренного существования.

«Иссяк, выходит, и этот источник», — подумал Доббс. И пришел к выводу, что хорошо бы побродить по стране, поглядеть, как люди живут.

Случилось так, что когда Доббс вернулся в ночлежку, один из его соседей по комнате как раз объяснял другому, что собрался идти в Тукспам, но нет у него подходящего спутника. Только Доббс это услышал, как сразу сказал:

— Послушайте, я готов идти с вами в Тукспам.

— А вы бурильщик? — поинтересовался тот, не вставая с постели.

— Нет, я насосник.

— Хорошо, — кивнул сосед, — почему бы и нет, мы вполне можем пойти вместе.

И на другое утро они отправились в путь, чтобы попытать счастья на бесчисленных нефтяных полях по дороге в Тукспам. Успели выпить по стакану кофе и проглотить по паре булочек.

Просто так в Тукспам не попадешь. И железной дороги туда нет. Только самолетом долетишь. Но билет стоит пятьдесят песо — в одну сторону. Зато на нефтяные поля ходит множество грузовиков. Кое-кто из шоферов не прочь прихватить бедолагу, собравшегося добывать нефть. А пешком туда добираться — страшное дело. Больше ста миль под раскаленным солнцем…

— Нам надо перебраться через реку, — сказал Барбер.

Переправа стоила двадцать пять сентаво, а им вовсе не хотелось с этими двадцатью пятью сентаво расставаться.

— У нас нет выбора, — сказал Барбер. — Придется ждать грузовых паромов «Гуастека». Те перевезут нас бесплатно. Но мы можем прождать часов до одиннадцати, пока придет первый. Они не по расписанию ходят, а когда их загрузят.

— Тогда давай сядем и посидим под стенкой, — предложил Доббс.

На сдачу с денег за завтрак он за десять сентаво купил пачку из четырнадцати сигарет. Ему повезло. В пачке он обнаружил бон на пятьдесят сентаво, который немедленно обменял в той же табачной лавке на наличные. И теперь стал обладателем внушительной суммы в один песо десять сентаво.

У Барбера дорожного капитала нашлось песо полтора. Они могли бы, конечно, и заплатить за переправу; но свободного времени у них было вдоволь, они никуда не опаздывали — почему бы не подождать парома и сберечь деньги?

Переправа жила энергичной жизнью. Десятки больших и малых моторных лодок поджидали желающих перебраться на тот берег. Особые катера, не имевшие постоянных цен за перевоз, перевозили капитанов судов и менеджеров нефтяных компаний, которым недосуг было дожидаться лодок-такси, хозяева которых всегда дожидались, чтобы были заняты все четыре или шесть мест в лодке. Здесь всегда царило оживление, потому что рабочие, работавшие на другом берегу реки, собирались к вечеру сюда сотнями, а к ночи и тысячами, так что суета у переправы была словно на ярмарке. Вдоль реки расставлены столы, где люди обедали, пили кофе, угощались жареными бананами, фруктами, сладостями и печеньем. Здесь же продавались сигареты. Все жило переправой и благодаря переправе. Нескончаемой чередой подходили городские трамваи и автомобили. И так целый день и почти всю ночь без перерыва. Там, на другом берегу реки, — рабочие руки; здесь, в городе, — мозги, центральные управления, банки. На той стороне реки — работа, на этой — отдых, восстановление сил, развлечения. На той стороне — богатство, золото страны — нефть. Но там оно ничего не стоит. Лишь здесь, на этой стороне, в городе, в высоких зданиях компаний и банков, в конференц-залах «Олл Америка кэйбл сервис» нефть обретает свою стоимость. Ибо нефть, как и золото, сама по себе ничего не стоит, ее цена появляется только благодаря множеству других процессов.

Мимо этой переправы проходят миллиарды долларов. Не в виде банкнотов, не в чеканной монете, даже не в чеках. Эти миллиарды существуют в форме кратких записей и пометок, которые люди, обычно, пусть и не всегда, перебирающиеся на другой берег на катерах, делают в записных книжках, а иногда и просто на клочках бумаги. В нашем веке богатства и сокровища часто состоят в крохотных бумажках с трудноразборчивой записью.