Б Травен - Сокровища Сьерра-Мадре. «Шкода» ZM 00-28

Мы нашли все те места, что обозначил Тилтон. Только самой шахты не нашли. Может, ее снова завалило камнепадом, или засыпало после землетрясения, или индейцы замели все следы, да так ловко, что ничего не углядишь. Они не желали, чтобы на их землях появлялись посторонние; а к такой шахте потянулись бы сотни людей, и началась бы тут такая суматоха, что жизнь, к которой они привыкли, полетела бы кувырком.

— Да, если бы найти такую шахту, — подытоживал Говард, — никаких забот не знать. Но кто-то, может быть, всю жизнь искать будет, а ничего не найдет. Это уж как водится. Но если ты занялся подходящим делом и тебе повезло, значит — ты вышел на свою «золотую шахту». Я, к примеру, хоть и состарился уже, всегда рад стараться, если речь зайдет о золотишке. Но тут, как и в любом другом деле, нужен капитал.

История, которую рассказал Говард, ничем не отпугивала и ничем не воодушевляла. Обычная золотоискательская история, безусловно правдивая, но звучащая, как сказка. Надо сказать все истории, в которых повествуется о быстром обогащении, звучат сказочно. Чтобы победить, нужно рискнуть. Кто хочет иметь золото, должен добыть его. И в ту ночь Доббс решил, что пойдет искать золото, даже если у него в кармане будет всего-навсего перочинный нож.

И только один вопрос, один-единственный, оставался в его планах неясным. Одному ему пойти, или с Куртином, или со стариком Говардом, или же с Куртином и Говардом?

На другое утро Доббс пересказал Куртину историю, услышанную от Говарда. Куртин выслушал ее с благоговейным вниманием. После долгого раздумья он сказал:

— Я считаю, это правдивая история.

— Ну конечно, правдивая. Отчего бы ей быть лживой?

Доббс донельзя удивился, что кто-то способен усомниться в правдивости этой истории. Но сомнение, прозвучавшее в словах Куртина, его озадачило. Ему самому эта история показалась настолько же естественной, как и обстоятельство, что если солнце восходит — значит, настало утро, а если заходит — значит, вечер. Однако сомнение, которое Куртин вложил в свои слова, придавало этой истории характер авантюры. И если до сего дня Доббс смотрел на поиски золота так же трезво и спокойно, как на поиски подходящих сапог в разных обувных магазинах города или поиски работы, он вдруг ощутил, что поиски золота непременно обставлены чем-то невероятным. Он именно потому и был столь неприятно удивлен, что никогда прежде при рассказах о золотоискателях у него не возникало чувства опасности от возможной встречи с чем-то чудовищным, загадочным и необъяснимым.

И когда Говард незатейливо поведал им свою историю, у него было ощущение, что золото и каменный уголь, по сути, одно и то же и что уголь так же способен обогатить человека, который его добывает, как если бы он добывал золото.

— Лживая? — переспросил Куртин. — Я ничего такого не говорил. Сама по себе история не выдумана. Их таких сотни. Я читал целые горы подобных историй в журналах, где о таких штуковинах пишут. Я думаю, даже если в ней все и выдумано, то в одной части она правдива — это там, где трое парней пытаются обвести всех остальных вокруг пальца и оставить их на мели.

— Точно! — Доббс кивнул. — Где золото, там и это его проклятье.

Едва успев сказать это, он сразу понял, что еще час назад ни за что не произнес бы таких слов — ему и в голову не приходила мысль о проклятье золота.

Куртин не испытал подобной перемены воззрений. Может быть, только потому, что сомнения не посетили его столь неожиданно, как Доббса.

Это внутреннее переживание, эта минута в жизни Доббса провела невидимую черту между двумя мужчинами, хотя они этого и не осознавали. Это была та линия, которая разделяла их мир чувств. И отныне каждый из них преследовал в жизни иную цель. Начало складываться и различное предопределение их судеб.

— Проклятье золота? — возразил Куртин. — Не вижу. В чем оно, это проклятье? С тем же правом можно говорить и о счастье, благословении. Все зависит лишь от того, в чьих оно руках. Проклятье или счастье зависят от черт характера человека, обладающего золотом. Дай негодяю в руки камни-голыши или высохшую губку, он и их использует для какой-нибудь подлости.

— Алчность — единственная черта характера, которую золото развивает в своем хозяине.

Доббса удивило высказанное им самим суждение. Оно показалось ему чужим. Но он внушил себе, что произнес эти слова только из чувства противоречия Куртину.

— Весь вопрос сводится к одному, — начал Куртин. — Любит ли обладатель золото само по себе или же как средство достижения каких-то целей. В армии есть офицеры, для которых важнее, чтобы амуниция была начищена, чем чтобы она была в целости и сохранности. В самом золоте никто не нуждается. Если я смогу убедить кого-то, будто у меня полно золота, я добьюсь того же, как если бы оно у меня было. Ведь не столько золото изменяет людей, сколько власть, которую они с помощью золота обретают, — вот почему люди так возбуждаются, едва завидев золото или даже услышав о нем.