Рихард Вурмбрандт - Христос спускается с нами в тюремный ад

Я прервал свою игру и обратился к Борила: "Я должен сказать вам нечто очень важное".

"Пожалуйста, говорите", - сказал он.

- Если вы заглянете за эту занавеску, то сможете увидеть того, кто спит в другой комнате. Это моя жена Сабина. Ее родители, ее сестры и двенадцатилетний брат вместе с остальными членами семьи были убиты. Вы рассказывали мне, что убили сотни евреев недалеко от Голты. Семью моей жены доставили туда.

Я посмотрел ему прямо в глаза и добавил: "Вы сами не знаете, кого убили. Итак, мы можем предположить, что вы - убийца семьи моей жены".

Он вскочил, его глаза пылали. Он выглядел так, будто хотел вцепиться мне в горло.

Я поднял свою руку и сказал: "Теперь давайте проведем эксперимент. Я разбужу свою жену и скажу ей, кто вы и что вы сделали. Я хочу сказать вам, что произойдет. Моя жена не сделает вам ни единого слова упрека. Она обнимет вас, как будто вы ее брат и приготовит вам ужин из всего самого лучшего, что есть в доме. И если моя жена, которая такой же грешный человек, как и все мы, может так простить и любить, тогда представьте себе, как может простить вас и любить Иисус, который Сам является совершенной любовью. Вернитесь к Нему, и вам простится все, что вы сделали".

Борила был не без сердца. Внутри он мучился от вины и отчаяния. Он бросил в нас жестокие слова, как краб выбрасывает свои клешни. Но стоило только пальцем коснуться его слабых мест, как его сопротивление рухнуло. Музыка уже тронула его сердце, и вместо обвинения, которого он ждал, теперь звучали слова прощения. Его реакция была удивительной. Он вскочил и дернул двумя руками за воротник так, что разорвал свою рубашку. "О Боже, что мне делать, что мне только делать?" - воскликнул он. Он закрыл свою голову руками и громко всхлипывал, говорил, обращаясь во все стороны: "Я - убийца, я пропитан кровью, что мне только делать?" Слезы катились по его щекам.

Я воскликнул: "Во имя Господа Нашего Иисуса Христа приказываю бесу ненависти выйти из твоей души!"

Борила, дрожа, упал на колени, и мы начали громко молиться. Он не знал молитв. Он просто просил снова и снова о прощении и сказал, что надеется и знает, что оно будет дано ему. Долгое время мы вместе стояли на коленях. Потом поднялись и обнялись. Я сказал: "Я обещал тебе провести эксперимент. Я сдержу свое слово".

Я пошел в другую комнату и застал свою жену все еще спящей. В то время она была очень слабой. Я осторожно разбудил ее и сказал: "Здесь находится один человек, с которым ты должна познакомиться. Мы думаем, что он убил твою семью, но он раскаялся и теперь он - наш брат".

Она вышла в халате и протянула руки, чтобы обнять его. Потом они вдвоем начали плакать и снова целовать друг друга.

Я никогда не видел, чтобы новобрачные целовались с такой любовью, сердечностью и чистотой, как этот убийца и оставшаяся в живых одна из ее жертв. Потом, как я предсказал, Сабина направилась на кухню, чтобы принести что-то поесть.

Пока ее не было, мне в голову пришла мысль, что преступления Борила были такими ужасными, что была необходима еще одна лекция. Я пошел в другую комнату и вернулся назад с моим, тогда еще двухлетним сыном, Михаем. Он продолжал спать на моих руках. Только несколько часов тому назад Борила хвастался в том, что убивал еврейских детей на руках их родителей. Теперь он был вне себя от ужаса. Вид ребенка был для него невыносимым обвинением. Он думал, что я хотел обвинить его. Но я сказал: "Посмотрите, как спокойно он спит. Вы - тоже заново рожденный ребенок, который может успокоиться на руках своего Отца. Кровь, которую пролил Христос, очистила вас".

Радость Борила трогала сердце. Он остался у нас ночевать. А когда проснулся на следующее утро, сказал: "Уже давно я не спал так хорошо". Августин [37] говорит: "Аnima humana naturaliter christiana est" "Человеческая душа христианка от природы". Преступления противоречат натуре человека. Они являются результатом общественных обстоятельств или каких-либо иных причин. Какое же это освобождение - сбросить их, как это сделал Борила.

В то утро Борила хотел познакомиться с нашими еврейскими друзьями, и я водил его с собой во многие еврейско-христианские семьи. Везде он рассказывал свою историю, и его принимали, как вернувшегося блудного сына. Снабженный Новым Заветом, который я дал ему, он уехал в другой город, чтобы снова присоединиться к своему полку.

Позднее Борила снова приехал к нам и сообщил, что его часть посылают на фронт. "Что мне делать, - спросил он, - я должен буду снова убивать".