Бертольд Брехт - Страх и нищета в Третьей империи

Вторая женщина. Я ничего не слышала об этом, фрау Шлихтер.

Хозяйка молочной. Да что вы? Он же отказался выставить в витрине окорока из папье-маше, которые они ему принесли. А он их заказал - это они потребовали, потому что целую неделю у него в витрине вообще ничего не было, только прейскурант висел. Он им так и сказал: ничего для витрины у меня нет. Когда они пришли с окороками из папье-маше - и телячья ножка там была, здорово сделано, ну прямо не отличишь от настоящей, - он и начал рычать, что не станет вывешивать никакой бутафории, и еще такое, что и повторить-то нельзя. Все против правительства. А окорока из папье-маше выбросил на улицу. Им и пришлось вытаскивать их из грязи.

Вторая женщина. Тсс, тсс, тсс.

Мужчина. До чего люди неосторожны!

Вторая женщина. И почему это люди так из себя выходят?

Хозяйка молочной. И как раз самые хитрые!

В мясной лавке зажигается вторая лампочка.

Глядите! (Показывает на полутемную витрину мясной.)

Вторая женщина. Там в витрине все-таки что-то есть!

Хозяйка молочной. Это же старик Летнер! И в пальто! Но на чем он стоит? (Вдруг вскрикивает.) Фрау Летнер!

Жена мясника (выходя из лавки). Что такое?

Хозяйка молочной безмолвно показывает на витрину. Жена мясника смотрит туда, вскрикивает и падает без чувств. Вторая женщина и хозяйка молочной подбегают

к витрине.

Вторая женщина (кричит через плечо). Он повесился в витрине!

Мужчина. У него на шее какой-то плакат.

Первая женщина. Это прейскурант. На нем что-то написано.

Вторая женщина. На нем написано: я голосовал за Гитлера.

20

НАГОРНАЯ ПРОПОВЕДЬ

Идут христиане, от катов

Христовы заветы припрятав,

Иначе - тюремный срок.

Нацисты хохочут над ними:

Он изгнан богами иными

Их мирный еврейский бог!

Любек, 1937 год. Комната-кухня в семье рыбака. Рыбак при смерти. У его

постели жена и сын в форме штурмовика. Тут же пастор.

Умирающий. Скажите мне, там и вправду что-то есть?

Пастор. Неужто вас мучат сомнения?

Жена. Последние дни он все говорил: столько, мол, у нас болтают и сулят всего, не знаешь, чему и верить. Не гневайтесь на него за это, господин пастор.

Пастор. Там нас ждет жизнь вечная.

Умирающий. А она будет лучше?

Пастор. Разумеется.

Умирающий. Да и надо бы!

Жена. Очень уж он намаялся.

Пастор. Поверьте мне, господу это ведомо.

Умирающий. Правда? (Помолчав.) Может, там на небесах не будут тебе рот затыкать? Как по-вашему?

Пастор (несколько смутившись). В писании сказано: вера горами двигает. Веруйте. Это принесет вам облегчение.

Жена. Не думайте, господин пастор, что он неверующий. Он всегда ходил причащаться. (Мужу, настойчиво.) Господин пастор думает - ты неверующий. А ведь ты верующий, да?

Умирающий. Да...

Пауза.

Умирающий. Ведь кроме-то ничего нет.

Пастор. Что вы хотите этим сказать? Как это - ничего нет?

Умирающий. Ну вообще, больше ничего нет. А по-вашему как? Я хочу сказать - будь хоть что-нибудь, кроме...

Пастор. Но что же должно быть?

Умирающий. Да что-нибудь.

Пастор. Но у вас была ведь и хорошая жена и сынок был.

Жена. Ведь мы-то у тебя были?

Умирающий. Да...

Пауза.

Я хочу сказать, если бы было что путное в жизни...

Пастор. Вероятно, я вас неправильно понял. Вы не то хотели сказать. Неужели вы веруете лишь потому, что в вашей жизни ничего не было, кроме тягот и трудов?

Умирающий (оглядываясь, словно ищет кого-то, наконец видит сына). А им лучше будет?

Пастор. Вы хотите сказать - молодежи? Мы на это уповаем.

Умирающий. Вот будь у нас моторный катер...

Жена. Полно, не порти ты себе кровь!

Пастор. Вам не подобает помышлять сейчас о таких делах.

Умирающий. Приходится.

Жена. Как-нибудь пробьемся.

Умирающий. А вдруг будет война?

Жена. Перестань говорить про это. (Пастору.) Последнее время у них с сыном только и разговору было что про войну. И ссорились же они!

Пастор бросает взгляд на сына.

Сын. Он не верит в возрождение.

Умирающий. Скажите, а он там, наверху, войну одобряет?

Пастор (запинаясь). В писании сказано: блаженны миротворцы.

Умирающий. Ну а как же, если будет война...

Сын. Фюрер не желает войны!

Умирающий (отмахивается от него). Значит, как же, если будет война...

Сын порывается что-то сказать.

Жена. Помолчи.

Умирающий (пастору, указывая на сына). Ему вот скажите про миротворцев!

Пастор. Не забудьте, что все мы в руке божьей.

Умирающий. Это вы ему говорите?

Жена. Брось ты, разве господин пастор может помешать войне! И толковать-то про это нынче не годится. Правду я говорю, господин пастор?