Андре Жид: Тесные врата

На лестнице играли двое мальчиков, двенадцати и тринадцати лет; она подозвала их, чтобы мне представить. Лиза, самая старшая среди детей, поехала вместе с отцом в Эг-Вив. Еще один мальчик, десяти лет, должен был вот-вот вернуться с прогулки; это о его скором рождении сообщала мне Жюльетта вместе с той скорбной для нас вестью. Для Жюльетты та беременность оказалась весьма тяжелой, и она еще очень долго оправлялась после нее, пока в прошлом году, словно спохватившись, не произвела на свет еще одну малышку, которой, судя по тому, как она о ней рассказывала, она отдавала предпочтение перед остальными детьми.

-- Она сейчас спит в моей комнате, это рядом. Хочешь посмотреть? -- И добавила, когда я пошел за ней: -- Жером, я как-то не осмелилась написать тебе об этом... Ты бы не согласился стать для маленькой крестным отцом?

-- Да, разумеется, я согласен, если тебе это доставит удовольствие, -ответил я, слегка удивленный, склоняясь над колыбелью. -- А как назвали мою крестницу?

-- Алиса... -- сказала Жюльетта очень тихо. -- Она чем-то похожа на нее, тебе не кажется?

Ничего не ответив, я только сжал ее руку. Маленькая Алиса, которую мать уже подняла, открыла глазки; я взял ее на руки.

-- Каким бы ты был любящим отцом! -- попыталась пошутить Жюльетта. -Почему ты не женишься, чего ждешь?

-- Пока забудутся многие вещи, -- ответил я и увидел, что она покраснела.

-- Которые ты собираешься забыть уже вскоре?

-- Которые я вообще не собираюсь забывать.

-- Пойдем со мной, -- вдруг сказала она, входя первой в небольшую комнатку, одна дверь которой выходила в ее спальню, а другая в гостиную. Там было уже довольно темно. -- Вот где я скрываюсь, когда выпадает свободная минутка. Это самая тихая комната во всем доме. Придешь сюда -- и как будто спрячешься от жизни.

Окна этой крошечной гостиной выходили не на шумную улицу, как у других комнат, а на укрытый за деревьями зеленый лужок.

-- Посидим немножко, -- сказала она, почти рухнув в кресло. -- Если я тебя правильно поняла, ты хочешь хранить верность памяти Алисы.

Я ответил не сразу.

-- Скорее, видимо, тому представлению, которое у нее было обо мне... Нет-нет, не ставь мне это в заслугу. Думаю, я все равно не мог бы поступить иначе. Если бы я женился на какой-то другой женщине, я бы только делал вид, что люблю ее.

-- А... -- протянула она, как бы безразлично, потом почему-то отвернулась и опустила лицо вниз, словно что-то обронила. -- Значит, ты полагаешь, что возможно так долго носить в своем сердце безнадежную любовь?

-- Да, Жюльетта.

-- И что жизнь, даже если будет дуть на нее каждый день, не сможет ее погасить?..

Серым приливом набухал вечер, захватывая и поглощая предметы, которые, едва погрузившись в тень, точно оживали и принимались вполголоса рассказывать о своем прошлом. Я вновь попал в комнату Алисы -- Жюльетта воссоздала до мелочей всю обстановку. Она вновь повернула ко мне свое лицо, черт которого я уже не мог различить и даже не мог бы сказать, открыты ли ее глаза. Я лишь видел, что она очень красива. Там мы и седили молча.

-- Ну-с, -- произнесла она наконец, -- пора просыпаться...

Я увидел, как она встала, сделала шаг и вновь опустилась без сил на стоявший рядом стул, закрыв лицо ладонями; мне показалось, что она плачет...

Вошла служанка, держа в руках лампу.