Андре Жид - Топи

-- Что такое! Вы плачете? -- спросила Анжель.

-- Не обращайте внимания -- это нервы. Анжель, душа моя, не находите ли вы после всего, что в нашей жизни недостает настоящих происшествий?

-- Что с этим поделаешь? -- тихо откликнулась она. -- Хотите, отправимся вдвоем в небольшое путешествие? Давайте -- в субботу -- вы не слишком заняты?

-- Вы не подумали, Анжель, -- да ведь это послезавтра!

-- Почему бы и нет! Мы отправились бы чуть свет вдвоем; накануне вы можете у меня поужинать -- вместе с Юбером; вы переночуете у меня... А теперь прощайте, -- сказала Анжель, -- я иду спать; уже поздно, да и вы меня немного утомили. Горничная приготовила вашу комнату.

-- Нет, я не останусь, милый друг, -- извините меня; я слишком возбужден. Прежде чем лечь, я чувствую потребность о многом написать. До завтра. Я иду домой.

Мне хотелось заглянуть в свою записную книжку. Я почти бежал, тем более что шел дождь, а зонтика при мне не было. Войдя к себе, я тотчас записал на одном из листочков следующей недели эту мысль, связанную не только с Ришаром.

"Добродетель униженных -- покорность; многим из них она подходит настолько, что начинаешь думать, будто сама их жизнь скроена по мерке их души. Ни в коем случае не выказывать к ним жалости: они довольны своей судьбой; прискорбно! Они даже не замечают никакой посредственности, если только это не посредственность материальная. То, что я говорил Анжель по конкретным поводам, верно и в целом: с каждым происходят те события, которые наиболее соответствуют его наклонностям. Каждому достается то, что его устраивает. Удовлетворяться своей посредственностью означает, что это и есть ваш размер и ничего другого ждать не следует. Судьбы, скроенные по мерке. Обреченность носить одежду, которая трещит по швам, будто кора на платане или эвкалипте по мере их роста".

"Я пишу слишком длинно, -- сказал я себе, -- хватило бы и четырех слов. Но я не люблю формул. А теперь поразмыслим над изумительным предложением Анжель".

Я открыл записную книжку на предстоящей субботе и на листочке, относящемся к этому дню, прочел:

"Постараться встать в шесть часов. -- Разнообразить свои чувства.

Написать Люсьену и Шарлю.

Найти для Анжель эквивалент nigra sed formosa*.

_______________

* Черная, но прекрасная (лат.). _______________

Надеяться, что я дочитаю Дарвина.

Нанести визиты -- Лауре (объяснить "Топи"), Ноэми, Бернару; взволновать Юбера (важно).

Вечером постараться пройтись по мосту Сольферино.

Найти эпитеты к "грибовидным наростам"". -- Это было все. Я снова взялся за перо; я зачеркнул все и вместо этого написал:

"Совершить с Анжель небольшое приятное путешествие". Затем я отправился спать. БАНКЕТ

Четверг

Утром, проведя весьма беспокойную ночь, я ощущал легкое недомогание; вместо стакана молока я разнообразия ради выпил немного отвара из трав. В моей записной книжке листок этого дня оставался чист; это означало: "Топи". Таким образом, я оставляю себе для работы дни, на которые не намечено ничего другого. Я писал все утро. Я написал: ДНЕВНИК ТИТИРА

Я путешествовал по огромным ландам, по широким равнинам, по неоглядным пространствам; даже на еле приметных взгорках, там, где земля едва приподнималась, она, казалось, спит. Я люблю бродить по краю торфяников; тропинки пролегают там, где потверже зыбь под ногами. Чуть в сторону, и почва становится ненадежной, ноги проваливаются в холмиках мха; полные воды, мхи пружинят; потайная дренажная система местами высушивает их; тогда они вымахивают повыше вереска и карликовой сосны; повсюду стелются плауны; тут и там вода собирается в коричневые и гниющие лужи. Я живу в низине и не очень-то стремлюсь подниматься на холмы, откуда, я знаю, ничего другого не увидеть. Я не заглядываю вдаль, как ни влечет взгляд тревожное небо.

Иногда поверхность стоячих вод отражает нереальное великолепие красок, даже на крыльях самых прекрасных бабочек таких цветов не увидишь; в пленке, затянувшей гниющую воду, играет радуга. С наступлением ночи начинают фосфоресцировать пруды, а на болотах зажигаются огни, придающие им величавость.

Болото! Кто же расскажет о твоем очаровании? Титир!

Мы не покажем этих страниц Анжель, думаю я: Титир здесь может показаться счастливым.

Я сделал еще несколько записей:

Титир покупает аквариум; он устанавливает его посреди своей самой зеленой комнаты и не нарадуется при мысли о том, что окружающий пейзаж теперь всегда будет у него перед глазами. В аквариуме нет ничего, кроме тины и воды; ему доставляет удовольствие смотреть, как в тине мечется неизвестный народец; в этой живой воде, где можно увидеть лишь то, что происходит непосредственно за стеклянной стенкой, он любит игру солнца и тени -- свет, проникающий сквозь щели закрытых ставен, кажется здесь желтее обычного, а тени серей. -- В воде всегда больше жизни, чем обычно думают...