Бертольд Брехт - Трехгрошовая опера

По сравнению с "Оперой нищих" Джона Гэя Брехт прибавил двух новых персонажей: Брауна, шефа лондонской полиции (у Гэя - тюремный надзиратель Локит), и священника Кимбла. Введение обеих этих ролей привело к серьезным изменениям в сюжете пьесы и ее внутренней структуры.

Премьера состоялась в Берлинском театре на Шиффбауэрдамм 31 августа 1928 г. Музыку к сонгам написал Курт Вейль. Режиссер - Эрих Энгель, художник - Каспар Неер, который в оформлении спектакля использовал найденные им прежде приемы (низкий занавес, щиты с надписями). По обе стороны сцены были установлены холщовые экраны, на которых появлялось название исполняемого сонга. В глубине сцены стоял орган, как бы напоминавший зрителю о пышной академической опере, которую пародировала пьеса Брехта; во время исполнения сонгов на орган направлялись цветные прожекторы, а сцена освещалась золотистым светом.

Роль Макхита исполнял Гаральд Паульзен, Пичема - известный по выступлениям в Дюссельдорфе и Дрездене провинциальный комик Эрих Понто, Селии Пичем - Роза Валетти.

Спектакль имел шумный успех, в прессе различных направлений разгорелась полемика. Однако большинство критиков приняло спектакль одобрительно, а рецензент "Das Tagebuch" Стефан Гросман даже восторженно: "Брехт наконец победил" - так озаглавил он свою статью о "Трехгрошовой опере". Критик журнала "Das Theater" Кюршнер оценил успех ансамбля как "самый сенсационный успех сезона" ("Das Theater", 1928, сентябрь, Э 1).

На следующий год, весной 1929 г., спектакль был возобновлен в том же театре при новом составе исполнителей: Макхит - Герман Тимиг, Пичем Леонард Штекель, Браун - Лейбельт. Однако, по мнению критиков, в центре спектакля на этот раз оказалась исполнительница роли Полли Пичем - Карола Неер. Рецензент Герберт Иеринг писал 13 мая 1929 г.: "...волшебное смешение иронии и серьезности, абсолютное единство стиля и выразительности, благородства и отчужденности" (Herbert Ihering, Von Reinhardt bis Brecht, Band II. Berlin, Aufbau-Verlag, 1959, S. 415).

Советский режиссер А. Я. Таиров, увидев спектакль, высоко оцепил его и отметил его связь с традицией советского театра - по-видимому, он имел в виду влияние, которое Эрих Энгель испытал со стороны творчества Е. Вахтангова и Вс. Мейерхольда. В октябре 1928 г. А. Таиров говорил корреспонденту газеты "Жизнь искусства": "Будучи в Берлине, я ознакомился с новыми постановками я смотрел интересный спектакль "Трехгрошовая опера". Постановщик - молодой немецкий режиссер Энгель - хоть и не блеснул новыми откровениями, но тактично сумел использовать приемы современного русского театра" (Беседа с А. Я. Таировым. - "Жизнь искусства", 1928, Э 40, октябрь).

Началось триумфальное шествие "Трехгрошовой оперы" по сценам Германии, а затем и многих других стран.

Назовем наиболее значительные спектакли.

Лейпциг. "Альтес театер", декабрь 1928 г. Роли исполняли: Макхита Роберт Мейн, Пичема - Эберхарт Зидель, Селии Пичем - Мартина Отто, Полли Лина Карстенс.

Мюнхен. Премьера в театре "Каммершпиле" состоялась 20 июля 1929 г. Режиссер - Ганс Швейкарт. Спектакль пользовался настолько большим успехом, что за четырнадцать месяцев был сыгран сто раз. Вокруг мюнхенского спектакля разгорелась особенно интенсивная борьба в прессе. Буржуазные журналисты неистовствовали. Вот что писал один из них в газете ."Das Tageblatt":

"Все, без исключения все, здесь растоптано, осквернено, попрано начиная от Библии и духовенства вплоть до полиции и вообще всех властей... Хорошо, что при исполнении некоторых баллад, не все можно было расслышать" ("Das Tageblatt", 1929, 24 июля). Другой не скрывал своей классовой враждебности и омерзения: "Брехт и Вейль... полны большевистской одержимости. В этом кругу преступников и шлюх, где говорят на языке клоак, возрождающем темные и порочные мысли, и где основу существования составляет извращение полового инстинкта, - в этом кругу топчут все, что хотя бы в отдаленной степени напоминает о нравственных законах, - даже Библия служит здесь источником цитат для оправдания преступной аморальности. Вотще стали бы мы искать в этой драматургической трясине глубоких побуждений человеческого сердца... В заключительном хоре актеры как бешеные орут: "Сначала хлеб, а нравственность потом"... Тьфу, черт! Нашим несчастным артистам-каммершпильцам пришлось потерять немало времени на возню с настоящим козлиным дерьмом. Единственным итогом их глубоко постыдной работы было бы наше искреннее соболезнование, - если бы мы не испытывали отвращения к этой грязной поделке" ("Reinisch-Westfalische Rundschau" 1929, 25 июня). Им ответил блестящий поэт и публицист Курт Тухольский, заявивший в статье "Протесты против "Трехгрошовой оперы", что на комедию Брехта нападают люди, ненавидящие все новое, да и вообще все - "социализм, евреев, Россию, пацифизм, отмену 218 параграфа {Отменив 218 конституции, правительство Веймарской республики запретило аборты. (Прим. ред.)}, нападки на их нравственность и на их коммерцию, народ, повседневную жизнь" ("Weltbuhne", 1930, 3 апреля, стр. 557).