Паскаль Брюкнер - Похитители красоты

Кое-что в ее лице удивило меня: кожа на веках, ее было слишком много и она складками лежала над ресницами, точно поднятые шторы на окне. Мне невольно подумалось; а как она опускает их на ночь, когда ложится спать? Меня хозяйка едва удостоила приветствием, отдала какие-то короткие распоряжения Раймону и поднялась к себе в комнату переодеться. Лицо слуги в ее присутствии разом стало другим, хитровато-угодливым. Он бросил карты и с озабоченным видом заспешил к своим делам. Я не мог взять в толк, что же связывало эту осеннюю красу с карликом-недомерком и с престарелым похотливым хиппи. Решительно, мы в этом доме пришлись не ко двору!

Стемнело как-то сразу, на душе у меня тоже стало мрачно, и я поднялся к Элен - с ней все-таки спокойнее. Она стояла у окна, босиком, в длинном, почти до колен, свитере, и плакала, глядя, как нашу машину мало-помалу заносит снегом. "Я хочу уехать, уехать", - твердила она. Я утешал ее как мог: нам просто чертовски не повезло, завтра же, как только доставят нужную деталь, мы сможем вернуться в Париж. Но она не доверяла механику шарлатан, ни черта не умеет! - а в поведения наших хозяев ей чудилось коварство.

- Брось, им самим не терпится нас поскорее выпроводить. Я сейчас видел жену Стейнера, она на меня просто волком смотрела. Сдается мне, они уже локти кусают, что пустили нас в дом.

Но убедить Элен мне никак не удавалось, и ее страхи заразили меня.

- У меня здесь какое-то странное чувство: как будто в этом доме не живут, я бы сказала, его просто занимают. Все тут слишком чистенькое, с иголочки, слишком тщательно подновленное.

Она разделась, легла в постель, позвала меня к себе, попросила согреть ее, приласкать, и мы долго лежали обнявшись, одолеваемые одними и теми же сомнениями. Потом Элен ваялась было за очередной кошмарный детектив - она читала запоем все эти истории о маньяках-убийцах, садистах и психопатах и с каким-то извращенным простодушием живописала мне их подвиги , - но книжка выпала у нее из рук. Ужасы на экране или на страницах книги - это роскошь, это для тех, кто чувствует себя в безопасности. Часов в семь она попросила меня принести ей чаю.

Я направился в кухню, рассчитывая застать там Раймона, как вдруг до меня донеслись отголоски бурной ссоры. Муж, жена и их слуга выясняли, отношения, как я понял, из-за нас. Я так и застыл на лестнице. Из того, что мне удалось расслышать, следовало,, что мадам из соображений гуманности хочет, чтобы мы остались, а Стейнер настаивает на том, чтобы выгнать нас вон, в мороз, на ночь глядя, Я стоял, как громом пораженный, ничего не понимая: вчерашний гостеприимный хозяин жаждал от нас избавиться, а неприветливая хозяйка защищала. Она резко осадила Раймона, который пытался как-то примирить обе стороны, и по ее тону нетрудно было догадаться, кто в этом доме главный. Хозяйка с мужчинами не церемонилась, им и вдвоем было с ней не сладить. Ну почему мы не сообразили тогда же унести ноги!

Дальше слушать мне не хотелось; вконец сбитый с толку, я поднялся к Элен, но рассказать ей об услышанном не решился. Соврал, что чая в кухне нет. Немного погодя к нам постучался хмурый Раймон с двумя подносами, на каждом дымилась миска аппетитного супа, стояли тарелки с местными сырами и фруктами. Он сказал, что хозяин с хозяйкой устали и ужинают у себя. Я было стал извиняться: мол, мы их стесняем, нам очень жаль. Он опять заверил нас, что телефонную линию исправят к утру, машину починят, а в крайнем случае они вызовут из Понтарлье такси, в общем, в Париж нас так или иначе отправят. Элен чуть приободрилась, съела немного супа и надкусила ломтик сыра, который я с аппетитом доел. Потом она уснула. Я полистал валявшиеся в комнате иллюстрированные журналы, пожалел, что нет телевизора - хоть какая-то была бы связь с миром. Мысленно я подсчитывал серии, которые не удалось посмотреть, и предвкушал, как наверстаю дома упущенное. То-то будет блаженство!

Но среди ночи меня разбудил лихорадочный шепот Элен:

- Бенжамен, у меня нехорошее предчувствие. Давай уйдем отсюда.

Я растерянно моргал спросонья.

- В такой холод, да ты с ума сошла! Мы же простудимся насмерть. И потом, это будет чистой воды хамство.

- Ну и пусть. Стейнер-то нам тоже нахамил сегодня утром. Они спят и видят, чтобы мы убрались, вот мы и уберемся! И вообще, мадам Стейнер даже не соизволила зайти поздороваться со мной!

Как я ее ни урезонивал, все было бесполезно. Единственное, в чем она уступила, - еще немного повременить с уходом (было около половины пятого). Элен была сама не своя, в таком состоянии я никогда ее не видел. Она собрала в сумку самые необходимые вещи, оделась и не отставала от меня, пока я не оделся тоже. Все готова была бросить, машину, чемоданы, одежду, лишь бы оказаться подальше от этого дома. Со страху она стала на себя не похожа.