Анна Коркеакиви - Нежданный гость

— Ах да. — Она почувствовала, что краснеет. — Сейчас. — Порывшись в рюкзачке, нашла кошелек и вытащила две десятки и пятерку. Он взял деньги через отверстие в решетке и через него же отдал ей ключ.

— Спасибо.

Дождавшись, когда она сядет за руль, человек отвернулся. Она отдала ключ Найлу. В темноте парковки его лица почти не было видно, только глаза блестели. Он закурил.

— Он почему-то дал мне самую дальнюю комнату, — сказала она, — хотя у них полно свободных мест.

Найл не ответил, но она почувствовала, как его рука скользнула ей на бедро. Сквозь ткань юбки разлилось тепло. Он слегка сжал бедро.

Она опять включила зажигание и проехала до конца парковки. Комната оказалась почти пустой: только большая кровать, покрытая дешевым потертым оранжевым покрывалом, прикроватный столик с часами, обитый линолеумом комод с телевизором. Пол выложен плиткой, ковра нет. Ей не хотелось разуваться, чтобы не ступать на плитку босыми ногами. Когда она включила свет в ванной, лампочка перегорела: хлопок и шипение.

— Пойду попрошу другую, — сказала она.

— Не надо, — ответил он.

Подошел к ней сзади, словно ее тень, одного с нею роста и сложения, просунул руки ей под футболку и положил на грудь. Она повернулась к нему, забыв о сгоревшей лампочке в ванной.

Ночью она проснулась от звука подъезжающих машин. Услышала мужские голоса с характерным для чернокожих выговором, потом хлопанье дверей. Подумала, что это наркоторговцы, и обругала себя расисткой. Осторожно подошла к окну.

— Отойди, — велел он.

— Я думала, ты спишь, — ответила она, забираясь к нему под одеяло.

Он не ответил, и она снова провалилась в сон.

Во второй раз проснулась часа через два. Во сне она ощущала какую-то тревожную пустоту. Она лежала, не шевелясь и прислушиваясь. Нет больше мужских голосов. И Найла тоже. В кромешной тьме комнаты она почувствовала, что его нет рядом. Села, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте, но тьма не рассеялась, и она поняла, что ставни закрыты снаружи. Ощупью добралась до двери, на ходу ударившись коленом о спинку кровати. Дверь заперта, и ключа нет. При всем желании ей не выйти из комнаты.

Делать нечего, пришлось вернуться назад к кровати. Она долго лежала, убеждая себя, что с Найлом она в безопасности, и наконец, обессилев от жары и усталости, вся мокрая от пота, впала в оцепенение. А потом наступило утро, и Найл был рядом.

— Мама? — Голос вырвал ее из прошлого.

Она вздрогнула. Быстро надела кольца и обернулась. На ее кровати сидел Джейми.

— Джеймс!

— Не сердись. Папа меня не видел.

— Ты все это время был здесь?

Джейми пожал плечами:

— Ну да, как вернулся. Прятался.

Портьеры не задернуты, и последние лучи солнца освещают бледное лицо ее сына. Ее потрясло его сходство с ней в юности. Такое же осторожный взгляд любопытных карих глаз, слабый рот с нечетко очерченной верхней губой. Легко представить, какой все остальные видели ее в пятнадцать лет.

— Прятаться нет необходимости.

Джейми пожал плечами:

— Как скажешь. Ты же сама говорила, что у папы сегодня важные гости и я не должен мешать. Я только хотел помочь.

— Помочь? — Клэр не сводила с сына глаз, пытаясь понять, не притворяется ли он. — Знаешь, вряд ли твое поведение в последнее время можно назвать помощью. — Она взглянула на часы на прикроватном столике. Шесть сорок восемь.

— Тебе некогда.

— Ничего подобного.

— Я видел, ты посмотрела на часы.

— Давай поговорим, а я тем временем буду одеваться. Ты останешься здесь. Что это за девушка?

Джейми навзничь шлепнулся на ее кровать и фыркнул. В детстве он часто просыпался ночью, — и не раз, когда Эдвард уезжал по делам, Клэр брала Джейми к себе. Он хихикал во сне еще до того, как в первый раз произнес «мама», и в те годы этот звук стал частью ее снов. Он до сих пор иногда снится ей.

Она села рядом с ним:

— Ты о ней не говорил.

— Какая разница.

— Что значит «какая разница»? Ты шутишь? Что происходит, Джейми? — Он отодвинулся от нее, и она добавила: — Папе звонили из школы.

Джейми резко сел, едва не столкнувшись с ней лбом. Она с трудом удержалась, чтобы не отшатнуться.

— Весь класс против нее! И все из-за того, что она ирландка.

Клэр прикусила губу. Если «все против нее», значит, она католичка из Северной Ирландии. Клэр никогда не обсуждала с детьми ирландскую проблему или ирландскую историю. Напротив, двадцать лет она старательно избегала любых разговоров на эту тему и любых упоминаний, за исключением гномов-лепреконов, четырехлистного клевера и кладдахских колец. Но ей понятно, как в Барроу отнеслись к католичке из Северной Ирландии, и она знает, что Джейми никогда не назовет такую девушку британкой. Несмотря на то, что это раздражает отца. Или именно потому, что его это раздражает.