Анна Коркеакиви - Нежданный гость

Она не будет думать о дублинском парке Сент-Стивенс-Грин, где дождь когда-то смывал с нее человеческое достоинство. Она вообще не будет думать о Дублине. Всеми силами постарается помочь Эдварду. Больше двадцати лет она по крупице стирала прошлое из памяти, и возврат к нему невозможен. Либо она устроит сегодняшний ужин с присущим ей мастерством, на которое полагается Эдвард, либо ей придется рассказать ему правду о себе. А правды она никому открывать не намерена.

Клэр внимательно просмотрела список гостей, чтобы выяснить, нет ли у кого-нибудь пищевой аллергии, религиозных ограничений или специальной диеты, и, не найдя ничего подобного, положила список на кухонный стол. За окном легкий весенний ветерок чуть шевелил зеленовато-желтые соцветия липы; Клэр отодвинула щеколду, открыла окно и высунулась наружу, вдыхая сладкий запах. После долгих недель серой дождливой погоды над Парижем сияло солнце. Утренний свет заливал мощеный дворик внизу. Между камнями робко пробивались тонкие зеленые травинки, слишком слабенькие, чтобы стать добычей ножниц консьержки. За ночь распустились глицинии, выбросив вдоль стены язык пурпурного пламени, — словно багряная полоса, в которую превращается солнечный свет, если крепко зажмурить глаза.

— Вы так простуду схватите.

Клэр обернулась:

— Доброе утро, Матильда.

— Уф! — Матильда, наполовину швейцарка, наполовину шотландка, всегда готовая к внезапному снегопаду или проливному дождю, стянула с себя толстое шерстяное пальто и повесила его в шкаф у служебного входа. — Меню для меня готово?

— Готово.

Меню для ужина у посла составили заранее, но так называемая Синяя комната, Salon Bleu, столовая в его официальной резиденции, — это богато убранный просторный зал: высокий сводчатый потолок, золоченая лепнина на стенах, обивка из синего атласа на креслах, мелодичное позвякивание хрустальных подвесок на люстрах, а на полу богатый ковер размером с маленькое море… По сравнению с этой роскошью столовая в резиденции советника посла, с ее темно-зелеными крашеными стенами и мебелью красного дерева, кажется скромной, хотя она по-своему красива и достаточно вместительна — вполне можно накрыть стол на двадцать персон. Иными словами, то, что соответствовало великолепию Salon Bleu и стилю Людовика Четырнадцатого, не годилось для более камерной резиденции советника. К тому же Клэр хотелось, чтобы ужин дал Матильде возможность продемонстрировать свои кулинарные таланты и ненавязчиво напоминал об Ирландии. Если уж помогать Эдварду, то делать это как следует.

Она принялась перечислять блюда, внося уточнения по ходу дела:

— Для начала — ранняя эльзасская спаржа, завернутая в jambon de bayonne [4] Байонская ветчина (фр.). . На горячее ваш знаменитый чилийский сибас в панировке из миндаля под соусом с луком-пореем и лимоном. Салат, конечно. Сыры я куплю сама, когда пойду за цветами. Десерт — на ваш выбор, они у вас все замечательные. Только придумайте что-нибудь весеннее, пожалуйста.

— Чилийский сибас нельзя. Вызовет ненужные мысли.

— Что, незаконный лов?

— Незаконный. — Матильда пожала плечами. — Лучше вьетнамскую басу с рыбной фермы. Приготовлю, как чилийского сибаса, и по вкусу они похожи. На гарнир — картофель со свежим песто.

— Прекрасно. — В кабинете зазвонил телефон, потом раздался приглушенный звук шагов домоправительницы, и Клэр на минуту прервалась, чтобы понять, кто звонит.

— Oui [5] Да (фр.). , подождите, пожалуйста, — донесся голос Амели. — Я позову мадам, Джеймс.

Джеймс? Она не ошиблась?

— Donc [6] Значит (фр.). , спаржа и окорок, баса в луково-лимонном соусе. Вполне весеннее меню, — важно одобрила Матильда, кивнув головой и сложив руки на пышной груди. — Ну ладно, если у вас все, я, пожалуй, начну. Хотя и не дело это — без всякого предупреждения устраивать званый ужин для важных персон.

С тех пор как Джейми прошлой осенью отправили в частную школу-интернат, он звонил каждый день, но утренних звонка было всего два. Первый раз — когда он задержал эссе по истории: «Мам, слушай, напиши им, что это вроде как бы по семейным обстоятельствам». Второй — после вызова к директору за то, что запустил в кого-то булочкой (и попал в учителя). Обычно он звонил ближе к вечеру, когда Клэр наверняка уже была дома, а Эдвард — еще нет. В пятнадцать лет ему не хотелось, чтобы отец знал, как несладко ему вдали от дома и как он нуждается в материнской поддержке.