- Отец не стал бы. А уж я-то, если б только могла ослушаться отца, хоть завтра вышла бы за Уила. Я могу работать за двоих.
- Ну, я вижу, все берутся опять за грабли, а после работы позвольте мне проводить вас домой; по дороге вы покажете мне домик Уила и кузнеца Боулза.
- Но только вы Боулзу ничего не говорите. Я теперь догадалась: вы джентльмен. Но он не посмотрит на это, уж я его знаю. Он опасный человек, ах какой опасный! И ужасно сильный!
- Не бойтесь, - ответил Кенелм, засмеявшись, чего с ним не случалось с самого детства, - вы только после работы подождите меня несколько минут вон у той калитки.
ГЛАВА XII
На сенокосе Кенелм больше не возобновлял разговора со своей новой приятельницей. Но по окончании работы пошел искать фермера, чтобы предупредить его, что не придет к ужину. Он не нашел, однако, ни Сэндерсона, ни его сына. Оба работали на гумне. Довольный тем, что может обойтись без извинений и расспросов, Кенелм надел куртку и пошел за Джесси, поджидавшей его у калитки. Они направились по тропинке вместе с толпой крестьян, медленно тянувшейся домой.
Это была самая обыкновенная английская деревня, без затейливо разукрашенных образцовых коттеджей, но вовсе не казавшаяся от этого бедной и грязной.
Молодые люди увидели перед собой серую готическую церковь, четко выделявшуюся на фоне алых облаков, за которые только что зашло солнце. К ней примыкал участок земли, принадлежавший скрытому в зелени пасторскому дому. Потом показалась веселая лужайка с красивым зданием школы. А дальше потянулась длинная улица разбросанных белых домиков, окруженных садами.
Взошла луна во всем своем великолепии.
- Кто здесь помещик? - спросил Кенелм. - Мне сдается, это человек хороший и состоятельный.
- Да, сквайр Трэверс, знатный джентльмен и, говорят, очень богатый, но его имение довольно далеко от нашей деревни. Если вы еще останетесь здесь, вы можете увидеть сквайра, потому что он в субботу дает ужин в ознаменование уборки урожая. Мистер Сэндерсон и все фермеры будут там. В поместье чудесный парк, а мисс Трэверс так хороша, что стоит посмотреть. О, она прелестна, продолжала Джесси с непритворным восторгом, потому что женщины чувствительнее к красоте себе подобных, чем это думают мужчины.
- Такая же хорошенькая, как вы?
- Ну, слово "хорошенькая" к ней не подходит. Она в тысячу раз прекрасней.
- Гм! - недоверчиво произнес Кенелм.
Наступило молчание, прерванное вздохом Джесси.
- О чем вы вздыхаете? Скажите.
- Я подумала, как мало нужно для счастья людей, но почему-то это немногое добыть так трудно, как будто желаешь бог весть чего.
- Очень умно сказано. Всякий жаждет такого, за что другой не даст, может быть, и гроша. Но о чем же немногом вздыхаете вы?
- Миссис Ботри хочет продать свою лавку. Старушка страдает припадками и не находит покупателя. А если бы Уил мог купить эту лавку и я стала бы там торговать... Но что толку думать об этом!
- О какой лавке вы говорите?
- А вот она.
- Где? Не вижу.
- Но эта лавка - в деревне единственная. Она там, где почтовая контора.
- Ага!.. Я вижу через окно что-то похожее на красный плащ. Что же там продается?
- Все, что угодно: чай, сахар, свечи, шали, платья, плащи, мышеловки, почтовая бумага. И еще миссис Ботри покупает корзинки Уила и продает их намного дороже.
- Домик славный и, кажется, с полем и огородом позади.
- Да, миссис Ботри платит за него восемь фунтов аренды, но доходов с лавки на это вполне хватает.
Кенелм ничего не ответил. Оба молча дошли до центральной части улицы, когда Джесси, подняв глаза, внезапно задрожала от испуга и остановилась как вкопанная. Кенелм проследил за ее взглядом и увидел в нескольких шагах, по другую сторону дороги, небольшой красный кирпичный дом с двором и пристройками, крытыми соломой. У дома, опершись о калитку, стоял человек, куривший коротенькую пенковую трубку.
- Это Том Боулз, - шепнула Джесси и инстинктивно взяла Кенелма под руку. Потом передумала, выдернула свою руку и шепнула: - Ступайте назад, сэр, ступайте!
- Нет. Я как раз хочу познакомиться с Томом Боулзом. Тише!
Том Боулз бросил трубку и стал медленно подходить к ним.
Глаза Кенелма внимательно следили за Томом. Это был необычайно сильный человек, на несколько дюймов ниже Кенелма, но все-таки выше среднего роста, с геркулесовскими плечами и грудью. Но его нижние конечности были менее развиты, и во время ходьбы он неуклюже волочил ноги. Лунный свет упал на его лицо: оно было красиво. Шляпы на Боулзе не было, а его светло-каштановые волосы мелко курчавились. Лицо было свежее и румяное, черты орлиные; по-видимому, ему было лет двадцать шесть, двадцать семь. Когда он приблизился, благоприятное впечатление от его физиономии, сложившееся у Кенелма, тотчас исчезло, потому что выражение лица парня внезапно переменилось: оно стало мрачным и свирепым.
Читать дальше