- Ну, что же она обещала? Бараньи котлеты?
- Нет... цветную капусту и рисовый пудинг.
Кенелм Чиллингли никогда не бесновался и не ругался. В тех случаях, когда более грубые существа человеческой породы бесновались и ругались, он выказывал неудовольствие лишь выражением лица, до такой степени мрачным и печальным, что оно могло бы смягчить даже сердце гирканского тигра. Кенелм повернулся к мальчику и прошептал:
- Цветная капуста! Погибаю! - Опустившись на плетеный стул, он спокойно добавил: - Вот она, человеческая благодарность!
Мальчик был явно поражен в самое сердце горькой кроткостью этого упрека. В его голосе были слезы, когда он пролепетал:
- Пожалуйста, простите меня, я показал себя неблагодарным! Сейчас же побегу и узнаю, что будет к обеду.
С этими словами он исчез.
Кенелм остался на месте. Он предался грезам или скорее созерцанию своего внутреннего существа, как этого умеют достигать индийские дервиши путем продолжительного поста. Аппетит мужчин сильного телосложения нельзя удовлетворить цветной капустой и расовым пудингом. Примером этому может служить Геркулес, чудовищный аппетит которого служил предметом шуток классических поэтов. Не знаю, мог бы. Кенелм Чиллингли победить Геркулеса в драке и в чревоугодии, но, во всяком случае, когда Кенелм принимался за то или другое, Геркулесу пришлось бы приложить все силы, чтобы не быть побитым.
После десятиминутного отсутствия мальчик явился, сияя от радости. Он похлопал Кенелма по плечу и весело сказал:
- Я заставил их разделать целую баранью ногу на котлеты, кроме того, будет цветная капуста, огромный рисовый пудинг, яйца и ветчина. Не горюйте! Сию минуту все подадут.
- А-а! - только и произнес Кенелм.
- Право, это добрые люди, они не имели намерения морить вас голодом, но постоянные их посетители, кажется, предпочитают хлеб и овощи. Тут даже создано целое общество вегетарианцев. Хозяйка называет их философами.
При слове "философы" Кенелм встрепенулся, как опытный охотник при крике: "Лиса! Ату ее!"
- Философы! - сказал он. - Нечего сказать, хороши философы! О, невежды, не знающие даже устройства человеческих зубов! Послушай, дружок, если б вымерло все человечество, что, по уверениям ученых авторитетов, непременно когда-нибудь случится - и неплохое это было бы дело, кстати сказать! - если бы, говорю я, от людей ничего не осталось, кроме зубов и больших пальцев, философ той высшей породы, которая заменит человеческую, тотчас увидит в этих остатках все характерные свойства и всю историю человека. Сравнивая его большие пальцы с когтями орла и тигра, а также с копытом лошади, он скажет: "Владелец этого пальца должен был владычествовать над существами с когтями и с копытами". Ты можешь сказать, что у обезьян есть большой палец. Это правда, но сравни-ка большой палец обезьяны с пальцем человека - могла ли самая крупная обезьяна с самым большим пальцем построить Вестминстерское аббатство? Но даже и пальцы еще мало говорят о человеке - то ли дело его зубы! Посмотри на его зубы.
Тут Кенелм разинул рот и обнаружил два ряда белоснежных зубов, столь приспособленных для жевания, что самый искусный зубной врач пришел бы в отчаяние, поняв, что не мог бы создать ничего подобного.
- Посмотри, говорю я, на его зубы!
Мальчик невольно отступил.
- Разве эти зубы принадлежат жалкому едоку цветной капусты? И разве мучная пища дала бы владельцу таких зубов звание главного истребителя всего живого? Нет, друг мой, нет, - продолжал Кенелм, сомкнув челюсти, но все еще приближаясь к мальчику, который при каждом его шаге отступал к аквариуму, нет, человек потому и властелин мира, что из всех созданий он пожирает наибольшее количество самых разнообразных существ. Зубы человека показывают, что он одинаково может жить как в самом знойном, так и в самом холодном поясе, потому что может поедать все то, чего другие существа есть не могут. Это доказывается строением его зубов. Тигр может съесть оленя - это может и человек, но тигр не может съесть угря, а человек может. Слон может есть цветную капусту и рисовый пудинг - это может есть и человек; но слон не может есть бифштекс, а человек может. Словом, человек может жить повсюду, потому что благодаря устройству своих зубов может есть, все! - заключил Кенелм, делая огромный шаг к мальчику. - И если нет ничего другого, человек съедает подобного себе.
- Перестаньте, вы пугаете меня! - крикнул мальчик. - Ага, - прибавил он, всплеснув руками с чувством радостного облегчения, - вот наконец и бараньи котлеты!
Читать дальше