Эдвард Бульвер-Литтон - Лионская красавица или любовь и гордость

Мадам Дешапель. Ты! Ты! О, я не нахожу слов!

Мосье Дешапель. Сударь, не будем зря тратить время и взывать к вашей совести. Отвечайте: отказались вы от всяких претензий на мою дочь?

Mельнот. Да. (Передает ему лист.) Вот мое согласие на развод и мое откровенное признание в обмане - вполне достаточно, чтобы расторгнуть брак. Ваша дочь была жестоко обманута, я подтверждаю это, сударь; но пусть она сама вам скажет, что, как только она переступила этот порог, я признался ей во всем, занял подобающее мне место и отнесся к ней с должным почтением. Чистой и целомудренной, как и в то утро, когда вы ее благословили, возвращается она в родной дом. Что же касается меня, то я навсегда избавлю вас от моего присутствия. Изгнанник и преступник, я буду скитаться в далеких краях, оплакивать свою вину и молиться за вашу дочь. Прощайте, прощайте навсегда.

Вдова. Клод, Клод! Неужели ты покинешь свою старуху-мать? Она не отступилась от тебя, приняла тебя вместе с твоим горем, с твоей виной. Нет, нельзя разлучить мать с сыном, такого развода не может быть!

Полина. Эта бедная вдова напомнила мне мой долг. Нет, матушка, - ибо теперь вы и мне мать! - нет таких законов людских или небесных, которые оторвали бы жену от мужа, когда муж в беде. Клод, Клод, все прощено, все забыто, я твоя навеки.

Мадам Дешапель. Что я слышу? Уйдем отсюда или никогда не являйся мне на глаза.

Мосье Дешапель. Полина, мы никогда не отступались от тебя, а ты жертвуешь нами ради него?

Полина (возвращаясь к отцу). О нет, но вы его простите; мы заживем все вместе, он будет вашим сыном.

Мосье Дешапель. Нет, этому не бывать! Ступай за ним и отрекись от нас! Пусть его дом будет твоим домом, его добро - твоим добром, его судьба твоей судьбою. Но я честно нажил свое состояние и никогда не разделю его с мошенником.

Полина. Да разве можно, чтобы жена утопала в роскоши, когда муж добывает свой хлеб тяжелым трудом. Возьми меня с собой, Клод! Ты не дашь мне ни богатства, ни высокого звания, ни положения в свете, но мне всего дороже твое преданное сердце. Я буду служить тебе, заботиться о тебе, терпеть все лишения и никогда, никогда не попрекну тебя прошлым.

Дамас. Пусть меня повесят, если я сейчас не разревусь!

Мельнот. Что может быть тяжелее этого удара! Над каким сердцем я надругался! Не бойтесь меня, сударь; не так я жестокосерд, чтобы отнять ее у вас, - любовь родителей священна. Полина! Ангел любви и милосердия! Во имя твое я снова стану достойным уважения. Муж такой благородной, такой прекрасной, нежной женщины, как ты, может быть беден, не родовит - в том нет его вины - уж так природа рассудила, - но он должен быть таким человеком, которому не стыдно было бы смотреть тебе в глаза, который любил бы тебя, не терзаясь раскаянием, а, прижав к своей груди, мог бы сказать: "Тут не было обмана!" А я не такой человек!

Дамас (Мельноту). Ты благородный малый, вопреки всему; из тебя выйдет отличный воин. Поступай ко мне в полк. Я получил письмо из Директории - наш юный генерал назначен командующим в Италии, я к нему присоединюсь в Марселе, сегодня я уезжаю, едем со мной, если желаешь.

Мельнот. Об этой услуге я хотел просить тебя, когда б осмелился. Назначь меня туда, где враг всего сильнее, где Франция нуждается в бойцах.

Дамас. Не беспокойся, все будет по-твоему.

Мельнот. Вот моя рука! Благослови меня, матушка. Я вернусь не принцем, но человеком достойнее принца - славные подвиги оправдают мои гордые мечты, А ты - которую я так страстно любил и так жестоко оскорбил... Нет, еще не все потеряно. Память обо мне не оставит тебя до самой смерти! И если только я останусь жив, имя человека, которого ты некогда любила, вновь будет честным, а если мне суждена ранняя гибель в пылу сраженья, на поле брани, то в последний миг душа моя отлетит к тебе, и я погибну с твоим именем на холодеющих устах. Как много я бы хотел еще сказать тебе! Молиться на тебя, благословлять! Но нет; когда я стану достойнее, я обращу свои молитвы к небу... Сейчас не смею... (Поворачивается к мосье Дешапелю.) Простите меня, сударь... Больше я ничего не скажу - прощайте!

Дамас. Возьму его с собой. Франция скажет мне за него спасибо.

Полина (вырываясь из отцовских объятий). Клод! Клод! Мой муж!

Мосье Дешапель. У тебя остался отец, Полина.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Между четвертым и пятым действиями прошло два с половиной года.

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Улица Лиона.

На сцену входят первый, второй и третий офицеры.

Первый офицер. Ну вот мы и в Лионе, вместе с бесстрашным стариком Дамасом: ведь это его родина.