Альбер Камю: Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники [litres]

Степан. Орлов говорит – может быть, этой ночью. Они приказали явиться всем унтер-офицерам, свободным от службы. Так что и он там будет.

Анненков. Где ты с ним встречаешься?

Степан. Он будет ждать нас с Воиновым в трактире на Софийской.

Дора(садится без сил). Этой ночью, Боря.

Анненков. Еще не все потеряно, последнее слово за царем.

Степан. Последнее слово будет за царем, если Янек просил помилования.

Дора. Он не просил.

Степан. Зачем тогда он виделся с великой княгиней? Она всюду говорит, что он раскаялся. Как узнать правду?

Дора. Мы знаем, что он сказал перед трибуналом и что он нам написал. Разве Янек не сказал – я жалею, что у меня только одна жизнь, чтобы бросить ее как вызов самодержавию? Разве может человек, который это сказал, вымаливать себе помилование и каяться? Нет, он хотел, он хочет умереть. То, что он совершил, ничем не перечеркнуто.

Степан. Напрасно он виделся с великой княгиней.

Дора. Об этом ему одному судить.

Степан. По нашим правилам, он не должен был с ней видеться.

Дора. У нас одно правило – убивать. И ничего больше. Теперь он свободен. Свободен наконец.

Степан. Нет еще.

Дора. Свободен. У него есть право на пороге смерти поступать как ему угодно. Ведь он умрет, радуйтесь!

Анненков. Дора!

Дора. Да, да. Если б его помиловали – какое торжество! Это доказало бы, что великая княгиня говорит правду, разве не так? Что он раскаялся, что он предал. А если он умрет – вот тогда вы ему поверите и сможете любить его по-прежнему. (Смотрит на них.) За вашу любовь надо дорого платить.

Воинов(подходя к ней). Нет, Дора. Мы никогда в нем не сомневались.

Дора(ходя по комнате). Да… Наверно… Простите меня. Но какое это все имеет значение! Мы узнаем нынешней ночью… Бедный Алеша, ты-то зачем здесь?

Воинов. Чтобы заменить его. Я плакал и гордился им, когда читал его речь на суде. Когда я прочел: «Я считаю свою смерть последним протестом против мира крови и слез», я весь задрожал.

Дора. Мир крови и слез… Да, он так сказал.

Воинов. Он это сказал… Ах, Дора, какое мужество! А под конец, как он замечательно воскликнул: «Если я оказался на высоте общечеловеческого протеста против насилия, то пусть и смерть моя венчает мое дело чистотой идеи». И тогда я решил вернуться.

Дора(пряча лицо в ладонях). Да, он хотел чистоты. Но какой ужасный венец!

Воинов. Не плачь, Дора. Он просил, чтобы никто не оплакивал его смерть. О, теперь я так хорошо его понимаю. Я не могу в нем усомниться. Я страдал оттого, что оказался трусом. А потом я бросил бомбу в Тифлисе. И теперь стал похож на Янека. Когда я узнал о приговоре, у меня была только одна мысль: занять его место, раз уж я не сумел быть с ним рядом.

Дора. Кто может занять его место этой ночью! Он будет один, Алеша.

Воинов. Мы должны поддерживать его своей гордостью, как он нас поддерживает своим примером. Не плачь.

Дора. Смотри, глаза у меня сухие. Но гордиться – нет! Гордиться я больше никогда не смогу.

Степан. Дора, не думай обо мне плохо. Я хочу, чтобы Янек остался жив. Нам нужны такие люди, как он.

Дора. Но он этого не хочет. И мы должны желать, чтобы он умер.

Анненков. Ты сошла с ума.

Дора. Мы должны этого желать. Я знаю его. Он может найти умиротворение только в этом. Да! Пусть он умрет! (Тише.) Но пусть он умрет быстро.

Степан. Я ухожу, Боря. Пойдем, Алексей. Орлов нас ждет.

Анненков. Да, и возвращайтесь поскорее.

Степан и Воинов идут к дверям. Степан бросает взгляд на Дору.

Степан. Мы все узнаем. Береги ее.

Дора стоит у окна. Анненков смотрит на нее.

Дора. Смерть! Виселица! Смерть, смерть! О, Боря…

Анненков. Да, сестренка. Но другого выхода нет.

Дора. Не говори так. Если единственный выход – это смерть, значит, мы не на правильном пути. Правильный путь ведет к жизни, к солнцу. Нельзя вечно коченеть…

Анненков. Наш путь тоже ведет к жизни. К жизни других. Россия будет жить, наши внуки будут жить. Помнишь, Янек говорил: «Россия будет прекрасна».

Дора. Другие, наши внуки… Да. Но Янек в тюрьме, а веревка холодная. Он скоро умрет. Может быть, он уже умер за то, чтобы другие жили. Боря, а если и другие не смогут жить? Если он умер напрасно?