Елена Артамонова - Прикол из каменного века

— Бабушка, что готовишь?

— Грибочки жарю. Учуяла?

— Учуяла. Запах обалденный! А откуда они у тебя?

— Миша принес. Говорит, весь парк грибами покрылся, как ковром. Такое бывает летом, но редко. Тут главное момент не упустить. Завтра от грибочков и следа не останется. Надо бы еще опят набрать, я бы их тогда засолила.

— Наберем… — задумчиво откликнулась девочка, размышлявшая в этот момент вовсе не о пополнении продовольственных запасов. А потом, вернувшись в Мишину комнату, она без обиняков задала брату тревоживший ее вопрос:

— Миш, почему ты не сказал мне, что был в парке и набрал там грибов?

Физиономия Миши Шерлока Холмса моментально покраснела, как маков цвет:

— Это же незначительный факт! Я бегал вокруг Березовой Рощи и случайно заскочил в парк, на ходу сорвал несколько опят. А что, грибы можно собирать только неандертальцам?

— Нет, конечно. Вот и я решила за ними отправиться. Бабушка просила. Пойдешь со мной? Вдруг нам повезет, и мы вместе увидим пещерного человека?

— В другой раз, — откликнулся очкарик и, достав из стола громадную лупу, принялся рассматривать какую-то марку.

Озадаченная девочка вновь вернулась на кухню, чтобы взять корзинку для грибов, а самое главное, задать вопрос «жизненной важности».

— Бабушка, я что-то забыла, какого цвета была та шуба, что исчезла из чулана? — уже в дверях поинтересовалась Женя.

— Черная. Ворс длинный. Такие лет тридцать назад в моде были. А ты ее видела?

— Нет, просто интересно…

От природы Женя была человеком доверчивым, однако это вовсе не означало, что она являлась наивной дурочкой. Она могла ошибаться и заблуждаться, однако соображала быстро и, если появлялась такая необходимость, сразу исправляла свои ошибки. И вот теперь настало время для раздумий. Быстренько набрав целую корзинку грибов и отдав ее бабушке, девочка уединилась в дальнем конце сада. Она плавно покачивалась в гамаке, время от времени брала из стоявшей тут же на табуретке мисочки клубнику, однако, несмотря на безмятежную, райскую атмосферу летнего дня, думала о весьма серьезных проблемах. Вообще-то сыщиком считал себя ее старший брат, но и самой Жене Жигановой были не чужды логические умозаключения, построенные на анализе всех имевшихся в распоряжении фактов. Сейчас девочка пыталась понять, откуда взялись в окрестностях города потомки первобытных людей и какое к этому отношение мог иметь ее собственный брат.

Женя прекрасно помнила, что впервые речь о неандертальцах зашла тогда, когда Миша выдвинул весьма нелепую гипотезу о том, будто в связи с потеплением климата они могут вернуться в родные края. Доказательств у брата не имелось, да и вообще его «гениальная идея» выглядела смехотворно, о чем прямодушная Женя немедленно ему и сообщила. Брат никак на это не отреагировал, но, учитывая, что он был человеком обидчивым, наверняка запомнил каждое Женино слово.

С той поры прошло два месяца, и за это время вроде бы все окончательно забыли о Мишином «открытии», а потом Женя совершенно неожиданно увидела в лесу существо, смахивавшее то ли на снежного человека, то ли на неандертальца. В первый момент девочка здорово перепугалась, но затем в спокойной обстановке призадумалась, что, собственно говоря, она видела. В принципе «неандертальцем» мог стать каждый, у кого хватило бы умения смастерить подходящий костюм и мужества, чтобы разгуливать в меховом комбинезоне в тридцатиградусную жару. Версия была вполне логичной, но в душе Жене хотелось чуда, и поэтому она быстренько убедила себя в том, что видела не ряженого, а самого настоящего первобытного человека.

До сегодняшнего дня девочка пребывала в счастливой уверенности в том, что по земле бродит йети и происходят прочие невероятные события, но утренний разговор с бабушкой поколебал ее оптимистический настрой. «Бабушка говорила, что Мишка в последнее время часами бродит непонятно где и при этом всегда берет с собой рюкзак, — думала Женя, машинально, ягодку за ягодкой поедая сочную душистую клубнику. — А ведь в рюкзаке может лежать все, что угодно, например, костюм неандертальца, сшитый из непонятно куда пропавшей бабушкиной черной шубы. И потом, почему Миша соврал мне, сказав, будто не ходил сегодня утром в парк? Он так настойчиво это отрицал именно потому, что был там. Неандерталец, собирающий в пластиковый пакет опята… Эх, Мишка, Мишка…»