И вот отныне я нарекаю себя королем, а владения свои, весь остров и омывающие его воды расстоянием в двенадцать миль от берега, королевством. Это будет первое в Европе островное королевство и первое в мире христианское островное королевство. Ибо уже отправлены послы в далекий город Рим с тем, чтобы объявить там господину Папе о горячем желании нового островного короля примкнуть к пастве его под именем Мария I.
Твоя же участь, Лесной Кабан, мною еще не определена, будем надеяться, однако, что я тебя пощажу».
На этом влюбленная сказка кончила и убежала на берег, где, как надо полагать, ее ждал волшебник, потому что иначе она вернулась бы намного раньше.
IX
А теперь вообразим себе ее возвращение. Так уж случилось, что в этот день вся страна вместе с королем праздновала тысячелетие своего существования, тысячу лет назад легендарный король Мария принял крещение. С тех пор этот день считается национальным праздником. На одной из площадей столицы навечно застыл на высоком постаменте полу-монах, полу-воин, и все шоферы, проезжая мимо, считают своим долгом просигналить ему. Вот какая-то старуха (но мы-то сразу догадались, кто это), протиснувшись меж рядами автомобилей, подходит к подножью памятника, смотрит, смотрит… и узнает.
Величава фигура древнего короля. На лице одновременно отвага и благочестие — один глаз устремлен на меч у бедра, другой — в небеса. Ниже надпись, мало кому из его теперешних подданных понятная, но для сказки ее прочитать не составляет труда:
То солнца ярче красного
Сверкнет корона царская
……………………………………
……………………………………
Гляди! Во прахе — жалок, наг,
Беспомощн, сир, — вот к нам ползет.
……………………………………
Затем она садится на ступеньки и засыпает.
Октябрь, 73 г.
«Привязанность к хозяину…»
ПРИВЯЗАННОСТЬ К ХОЗЯИНУ
НЕ СЫГРАЛА НИКАКОЙ РОЛИ,
НАПРОТИВ:
ОН БЫЛ ПРИВЯЗАН К ДЕРЕВУ
И ПОКИНУТ.
А на том берегу — лебединая стая,
И густая трава, и листва у воды,
А у самой воды — колыбелька пустая,
Камыши, и рукою подать до беды.
О, эта громоздкая склонность к простуде!
И спутав сезоны, ее не насытить…
Пятьдесят пять сановников вкупе и в ступе
Толокли безнадежную пакость событий.
И не было розы под розовым небом,
Но белая тьма.
Но фонарь переулка
Науськивал: «Дядя, часы свои сверьте!»
На белом, неслыханно тихом пороге
Стояла зима.
Возвращался с вокзала
Носильщик, убитый естественной смертью…
И не стоит всерьез о причине узора:
Этот поезд хвостом извернется сиреневым —
И не раз, и не пять.
Но нарвется на Анну Каренину…
А РОЗА УПАЛА НА ЛАПУ АЗОРА.
янв72
Господь тревожит тех, кого он любит,
А остальных пускает по спирали;
Однако помни: это тоже люди.
Но то, что аист не удержит в клюве,
У нас с тобой на время отобрали:
Господь тревожит тех, кого он любит.
Оставь мои дела до лучших судей.
Бросают нищим косточки от сливы:
Однако помни — это тоже люди.
Того не бойся, этот не доплюнет;
Попробуй притвориться терпеливой —
Господь тревожит тех, кого он любит.
Там — ничего похожего не будет.
Не все, конечно, это понимают,
Однако помни — это тоже люди.
Худые не застрянут в этом люке…
Твой аист никого не возвращает…
Господь тревожит тех, кого он любит,
Однако помни — это тоже люди.
май72
«Мы с тобою всякие дела…»
Мы с тобою всякие дела
Делали из синего стекла.
Чтобы нас хоть что-нибудь спасло
Мы с тобой любили ремесло.
Все не так — узнали мы потом;
Даже говорили не о том:
Если наш корабль не взлетит —
Нам никто ошибки не простит,
Нас с тобою красная вода
Понесет, закрутит навсегда.
окт72
«Помедлишь — и опять звонки и перемены…»
Помедлишь — и опять звонки и перемены
Тебя отговорят от неуплаты в срок…
Вот море. По песку герой взойдет на сцену;
Вот чья-та голова нырнет, как поплавок.
Малыш подбросит мяч, а этот мяч повиснет,
И раскалит пески, и глянет в камыши.
Малыш пойдет к воде — и сразу, и не пискнет
Вот у кого дела отменно хороши;
Читать дальше