Йонас Довидайтис - Секретная почта

Садясь в повозку, Стяпонас еще раз посмотрел на брата, словно хотел запомнить его, потом опустил голову и, не глядя в глаза, спросил:

— А куда идти — тропинки хорошо знаешь? Один опять не останешься?

— Да уж… — произнес Людвикас и как-то необычно заморгал. Не желая показать своего волнения, он помахал рукой, повернулся и быстро зашагал в сторону леса.

Людвикас искал глазами далекое, забытое дупло.

Сохранился ли на старом месте секретный почтовый ящик?

Я сидел в маленькой провинциальной чайной и ел норвежскую селедку с горячей картошкой, запивая жиденьким каунасским пивом. Отворилась дверь. Вошел хорошо сложенный, сурового вида путник. В темно-синем комбинезоне, в кожаном шлеме, в очках мотоциклиста. За плечами у него был брезентовый рюкзак. Громко стучали подбитые подковами каблуки.

Все с любопытством посмотрели на вошедшего. В этом отдаленном местечке незнакомым интересуется каждый.

Незнакомец приподнял очки. Тут я его узнал. Прораб-мелиоратор Гелгаудас, с которым я недавно встретился в Каунасе и сыграл партию на бильярде. Хорошо катает белые шары!..

— Куда едете?

— К реке Скряудупис, за Змеиным болотом. Наш участок!..

Я обрадовался. И мне в ту сторону. Жду не дождусь грузовика мелиораторов.

— Подвезу, — сказал Гелгаудас, нагибаясь над тарелкой с горячей фасолью.

— Может, бутылочку вина? — предложил я своему попутчику.

— Нет. Сам правлю машиной. А кроме того — рабочее время.

Через несколько минут я удобно устроился на заднем седле мотоцикла. Гелгаудас прикрыл лицо очками, и мы рванулись с места.

Мотоцикл понесся по извилистой проселочной дороге. Мимо проплывал старый лес.

Пятнадцать лет назад мне приходилось бывать в этих местах. Помню заваленные снегом трясины Змеиного болота, скованную льдом реку Скряудупис, унылый, таинственный лес. Наша поездка тогда была странной, наугад, без дороги. Морозным зимним вечером мы заблудились в лесу и поехали, ломая автомобильными колесами сухой ледок лужиц. Напрасно развертывали карту. Кругом — никаких усадеб. А мороз крепчал, наступала темнота, вокруг был незнакомый и дремучий лес.

Лишь в полночь мы увидели маленькие, как волчьи глаза, первые огоньки селения Райстине. Остановили нас солдаты. Офицер повел в жарко натопленную избу. Долго и с удивлением он смотрел на наши лица и документы.

— И вы проехали этой дорогой? Только что, ночью? Благодарите свою звезду!

— Что же случилось?

— Разве не видели на обочине обломков грузовой машины?

— Да, заметили какую-то кучу железного лома, но ведь через Литву прокатилась война — мало ли осталось разбитых и поврежденных машин? Кто их сосчитает!

— Там лежит наш грузовик с печеной картошкой. Вчера утром заброшенные немцами диверсанты сожгли его, а шофера убили. Диверсанты разгуливают по окрестности, которую вы, товарищи корреспонденты, только что проехали.

По спинам у нас пробежали мурашки.

Офицер закончил:

— Диверсанты окружены. Никуда не уйдут. Они теперь там, при дороге, скучились… Но ненадолго…

Как это все было давно. Пятнадцать лет!

Мотоцикл несколько раз подпрыгнул, налетев на корни, и мотор заглох. Он храпел, покашливал, трещал, наконец совсем умолк. Гелгаудас повернулся ко мне, виновато посмотрел и горько усмехнулся. Но тотчас же, полный решимости, принялся хлопотать вокруг машины, что-то отвертывал, закручивал, разбирал. Куча разных железок быстро росла на постланном куске брезента. Я посмеивался: что водитель разберет мотор, а потом соберет — полтора.

Ремонт затянулся. Я лежал на постели из зеленого мха. Слушал, как ветер шуршит в ветвях деревьев. Груды белых облаков накрывали старый лес. Торжественно и величественно дышала природа. Сколько она видела запутанных человеческих судеб, сколько горя, обмана, ненависти и крови…

Разве так легко убежать от прошлого? Взять хотя бы жителей Райстине, которых я встретил тогда… Давно это было, пятнадцать лет назад…

— Где волостное начальство? — спросили мы офицера. — Нам нужно его найти.

— Парторга вы не встретите. Его убили и сунули под лед Скряудуписа. Мы нашли только его планшетку, лужицу крови и простреленную шапку… Весною, может быть, река отдаст труп.

— А председатель?

— Где он ночует, и не знаю. Каждую ночь в другом месте. Завтра, должно быть, придет… Встретитесь!