Пак Мингю - Коврижка

— Эй, спасибо, енот, от души.

«Марсианам хорошо». — В адском пекле того лета я остужал себя подобными мыслями. Без них я бы не выдержал неожиданно долгие каникулы Коммерческого училища. Длиннющее лето. К тому же я батрачил на нескольких подработках. В обед — на заправке, вечером — в супермаркете. Да, и там и там были дрянные девчонки, но, один шут, мне было тошно, ведь они были дрянные. Мне очень хотелось бы знать, испытывал ли такую же тошноту солнечный луч, который, минуя Меркурий и Венеру, эти дрянные планетеночки, достиг Земли? О, нежаркий, далекий-предалекий Марсище!

Ежу понятно, мотание по подработкам сулит разные неприятности, но тем летом — думается мне — был явный перебор. Получая на заправке полторы тысячи вон в час, а в супермаркете — тысячу, я всегда был полон недовольства. «Есть такая штука — первоначальная радость всегда сменяется недовольством, — говорил директор супермаркета. — Здесь вы познаете жизнь». На что, отталкиваясь от: «Нельзя ли познавать жизнь хотя бы за две штуки в час? С тебя что, убудет? Сынку-то своему вон как отстегиваешь!» — я заканчивал свою мысль на: «Даже в худшем случае на две штуки я нарабатываю». Только подумайте: тысяча вон! Жаркая-прежаркая скряга — Земля.

Где-то в это время поутру ко мне в магазин заглянул Гуру: «Как тебе здесь?» — «Отлично, Гуру!» В этот супермаркет я устроился по его рекомендации, поэтому было бы неправильно отвечать как-то по-другому. Гуру был личностью. Так, к сведению: через него проходила информация обо всех подработках в районе. Так или иначе, а вернее, поэтому он всегда держал молодняк в курсе о рабочих местах и любил давать дельные советы. Чтобы не ударить в грязь лицом, я взял с полки баночку «Капри-Сон» и протянул ее Гуру. «Угощаю», — сказал я с улыбкой, а сам, взглянув на часы, подумал: «Пей, уважаемый, но знай, что это — двадцать пять минут моей жизни». — «Там, где я сейчас работаю, директор ваще беспредельщик… Сегодня опять лапал цыпочку, прикинь, да… Во дает…» На что, стартуя с осуждающе-негодующего: «Что он себе позволяет?» — я завершил свою мысль на: «Если лапает, пусть тогда платит по десять штук в час». Нет ничего предосудительного в том, что директор лапает сотрудницу. Нехорошо платить при этом всего тысячу вон. По крайней мере, я… так думал.

«Это еще, ты в пушапе могешь?» — «Пушап?» — «По-нашему, это — отжимание от пола». Я сразу ответил, что могу. Только так можно получить работу: уже тогда это была основа основ. «Такса — трешка… в час три тысячи вон… однако физически сложновато». — «Три куска???» Долой все за и против, у меня было чувство, что мне пробило ухо от слов «три тысячи вон в час». Где-то поблизости есть такое высокодоходное предприятие?! Обалдеть. Вот это предложение! Я вдруг почувствовал, будто за одну секунду вырос в члена высокотехнологичного общества. «Отпад!» Интересно, такую же радость испытывал солнечный луч, который, минуя Меркурий и Венеру, сразу достиг Марса? Дрянненькая, неблагодарненькая Землишка, прощай!

Вот так я стал пушменом. Конечно, причиной тому были аргументы, которыми без остановки сыпал Гуру: «Да, нелегко в час пик трамбовать пассажиров в вагоны. Зато преимущества следующие: можно бесплатно кататься в метро; подкачаешь бицуху; от других подработок можно не отказываться. Например, заканчиваешь в магазине, потом шустренько на станцию, напихиваешь полное лукошко, и все, свободен. Все будет тип-топ. Контора государственная — значит, зарплата гарантирована. Физическая нагрузка — это отменный аппетит и хороший сон, будешь продолжать работать на заправке…» Но самым весомым аргументом были три тысячи вон. «Короче, Гуру, быстрый и жирный заработок? Правильно?» — «Гм… ну, в принципе, наверное, да». Пусть Гуру изобразил недопонимание, я подумал: «Точно, я попал в яблочко». Это — моя арифметика. Хотите смейтесь, хотите нет, но в мире есть люди, которые живут, полагаясь на такую арифметику. Они просто вынуждены.

— Извини.

Сказал мой отец. Опять извинение. Стоило мне оговориться о том, что работаю, и снова это «Извини». Поначалу мне даже нравилось, но в итоге — приелось и избилось, уже давно. Сорок пять лет, три с половиной тысячи вон в час — это отцовская арифметика. Он работал в какой-то торговой компании: да, у него было место, о котором кроме «Какая-то торговая компания» больше ничего нельзя было сказать. Я ходил к нему на работу один-единственный раз. Я тогда учился в средней школе, мать отправила меня отнести отцу обед. «Карта кривая, что ли?» — Обшарив все переулки, несколько раз я сверялся с картой, которую нарисовала мама. Кое-как найденный вход в папин офис — конечно, он был там, где ему и полагалось быть, — был похож на вход в катакомбы. Мрачный мышиный коридор, флуоресцентная лампа, деревянная дверь с облупившейся краской… Я стал сомневаться, что нахожусь в Южной Корее: такая там царила ДЕГРАДАЦИЯ. Откуда было взяться в моей голове этому слову?! Да, в то время мы не купались в роскоши, однако уже приобщились к «Металлике» и тому подобному. «Разве мир — это не что-то вроде ультрасовременной, сверхлегкой ESP Flying V [6] ESP Flying V — модель гитары, на которой играли участники группы «Metallica». ?» — брезжила в детском уме мысль. И вот, итак, открыв дверь и войдя в кабинет, я застал отца за работой, я увидел его осунувшееся лицо, впалые от ежедневного недоедания щеки. «Папа, я принес тебе обед».