Оксана Усенко - Хрупкие плечи

- Да че вы ко мне все пристали? Она мне обещала!

- Иди на х…, пьянь!- Наташка, извернувшись, выдернула заломаную парнем руку и вцепилась ему в лицо длинными накрашенными ярко-алым лаком ногтями.

- У-у, а когти как у дикой кошки…- возмутился Витя, отдёргивая лицо с застрявшим в надбровии обломком ногтя.

Лида в это время попыталась его оттащить за шиворот от сестры. Выскочившая из дому Руслана нерешительно остановилась.

- Спускай Янку! - крикнула Лида. Дочка кинулась к заливающейся лаем овчарке. Спущенная, с цепи собака ринулась им помогать.

-Отстань, сволочь! – взвизгнула Наташка, полоснув парня еще раз всей пятерней по лицу.

-Да идите вы!- парень, все еще цеплялся за трещавшую по швам шелковую блузку Наташки и неловко отмахивался от наскакивающей на него собаки и женщин с девочкой. Потихоньку их совместные усилия приносили результаты.

- Ай…

- Она мне обещала! …Чем я хуже всех?... У, тварь, зубастая - он неловко развернулся на наскакивающую сзади овчарку и отшатнулся к калитке. Его тут же вытолкнули за калитку и закрыли ее.

- У-у, зверюги бешенные, а не бабы… - послышалось оттуда яростное восклицание, и калитка содрогнулась от сильного удара пытавшегося вернуться парня. На калитку тут же кинулась собака и ее оскаленная, заливающаяся лаем морда, оказалась практически на уровне лица нападающего. Он отшатнулся и, не удержав равновесия, свалился на асфальт… Посидел несколько секунд задумчиво, мотнул головой.

-Иди проспись, придурок!- крикнула ему Наташка, страдальчески глядя на остатки ее любимой красной блузки.

- Отдайте кроссовок…- послышалась из –за калитки…

- Забери! - кроссовок полетел через забор прямо в физиономию несостоявшемуся насильнику.

- Мама, у тебя кровь - заметила Руслана, пока Лида и Наташка смотрели как неудачливый насильник уходит шатающейся походкой по улице, глупо размахивая кроссовкой и матерясь во все горло.

-Блин… Он мне сережку с мясом вырвал…- Лида расстроенно ощупывала истекающее кровью ухо и вторую, оставшуюся на месте, золотую сережку с александритом – подарок бабушки еще на ее шестнадцатилетние.

- А мне блузку порвал, тварь. Ну, ничего, я в его морде три ногтя оставила, говорят они очень плохо заживают!- злорадно произнесла Наташка,- бл…ть, и юбку порвал!

-Руслана неси канагонку, может, найдем ее…- Лида растеряно осматривала плохо освещенный вытоптанный палисадник.

Поиски украшения, увы, не увенчались успехом. Затоптанно-перепаханный потасовкой палисадник и двор, при свете фонарика, от принесенной местным выпивохой канагонки, упорно не желал возвращать сережку.

-Что случилось вообще? Почему он на тебя напал?- спросила Лида сестру, заходя в дом после безрезультатных поисков. Собаку оставили бегать по двору без привязи.

- А я откуда знаю. Иду себе с дискаря, никого не трогаю, а тут эта пьяная рожа под двором… Я ж даже не поняла сначала, кто он и что хочет!

- Ну чего хочет, он вполне дал понять…- хмыкнула Лида, смывая кровь и протирая ухо спиртом.

- Ох..л, придурок.- скорчила рожу Наташка. Я завра пацанам скажу, они душу из него вытрясут…

- Пацаны - не вариант… В милицию нужно обращаться, а то мало ли, что он завтра надумает… Ты-то, в крайнем случае, его домогания пережила б, не впервой, а если б он на Руслану или Веронику кинулся?

- Ну, спасибо, обласкала - фыркнула Наташка. Она знала, что сестра ее в обиду не даст, и, в принципе, права - с Наташиным нескромным опытом, одним больше, одним меньше - разница не так уж и ощутима. Но тогда она сама «давала», а не на нее накидывались! И уж явно не в грязи палисадника!

На следующий день Лида с дочками и Наташкой при свете дня еще раз обшарили весь двор, палисадник и даже улицу – сережки нигде не было. Видимо ее парень унес с собой. А к обеду, когда они вызвали участкового, с ним вместе пришли и родители пьяного дебошира. Поначалу они пытались обвинить саму Наташку, но так как порванное ухо было у Лиды, испорченная одежда у Наташки, синяки у обеих, а поцарапанная морда и покусанная задница у Виктора – номер не прошел. В нападении на «бедного несчастного» мальчика у них все-таки не хватило наглости обвинить женщин. Хотя завуалированные намеки вроде «Лида, тебе ж тут жить, у тебя дочки, подумай прежде, чем заяву писать» от отца парня звучали совсем нехорошо.

Долго ругаясь и оправдывая сидящего между ними с потупленным взором непутевого сына, сошлись на том, что родители Вити оплатят Наташке и Лиде компенсацию за испорченную одежду и нервы, но чтоб на сына заявление не писали. Золотые серьги, в обмен за унесенную и неизвестно где потерянную Лидину сережку, мать Виктора отдала свои. Без александрита конечно и невзрачные, но тут уж не до капризов. Лида чувствовала, как ее мороз по коже пробирает от обозленного взгляда отца Виктора, явно настроенного против компромисса. Было заметно, что сейчас под уговорами жены и в присутствии участкового ему пришлось смириться, но уж позже он обязательно, объяснит «строптивой бабе» «кто здесь кто»…