Оксана Усенко - Хрупкие плечи

Лида

Лида таки познакомилась с сыном Маргариты Ивановны, хоть и немного позже, чем ожидала – после обследования в Днепропетровске и установления инвалидности. Она, честно говоря, уже и забыла о нем, но снова случайно встретила бывшую соседку по палате в больнице, и та сама напомнила. Еще и переживала, что подвела.

Сергей оказался мужчиной лет сорока с ироничным взглядом и мягкой улыбкой. Он внимательно выслушал Лиду. Достал блокнот, ручку и быстро написал ей список документов, с которыми он хочет ознакомиться.

- Мне нужно понимать какие у нас есть сильные и слабые стороны и что конкретно прописано в документах, - пояснил он удивленной Лиде.

- Но… Я думала. Вы мне просто что-то посоветуете… И не хотела вас грузить.

- Посоветую, но чтоб это не был бессмысленный совет, или совет, следуя которому Вы еще более усугубите свое положение, я хочу увидеть документы. Кстати, Вы обращались письменно в колхоз с просьбой продать дом? Или выделить Вам ваш земельный пай и имущественный пай, или увеличить оплату за их использование?

- Нет, только на личном приеме просила… Хотя, вопрос размера оплаты рассматривался на общем собрании. Ну как рассматривался, устанавливался под «чутким руководством» председателя колхоза.

- Хм, а, кстати, он у вас еще точно колхоз?

- А… Наверно, нет… Его, вроде, переименовали… В Агрофирму - вспомнила Лида сменившуюся вывеску на здании конторы.

- Ага, то есть реорганизация прошла. Уже хорошо. Так... Вот Вам листик, ручка и записываем текст обращения. Этот документ я могу набросать, ориентируясь на уже имеющуюся информацию. Если писать обращение, то можно обойтись и общими данными. Так точное название, с учетом реорганизации должно быть на табличке в конторе - просто перепишете потом, чтоб я сейчас не гадал… Здесь указываете фамилию, адрес проживания… - Сергей легко и непринужденно, практически играючи, формировал документ за который какой-нибудь другой адвокат наверняка запросил бы немало денег…

После того, как Лида закончила писать небольшое заявление под диктовку, Сергей его перечитал, сделал пару смысловых правок и вернул ей.

- Перепишите в двух экземплярах и сдайте в приемную агрофирмы под роспись. А на следующей неделе я заеду к маме и Ваши документы посмотрю, если привезете.

- Конечно, привезу. Спасибо большое!

- Пока не за что,- он пожал плечами, помахал матери рукой, и вышел из палаты, оставив счастливо-озадаченную Лиду и гордую сыном мать.

Гертруда

Гертруда искренне веселилась, читая принесенное ей подругой письмо. Валентина работала бухгалтером в конторе, и нередко приносила ей свежие сплетни о том, чем живет нынешнее руководство колхоза.

Но сегодня она не просто принесла сплетню, а даже не поленилась и переписала обращение бывшей «цветоводши» к председателю колхоза, которое и было предметом рассказа. Впрочем, оно того действительно стоило. Цветоводша, как и многие по нынешним временам в селе, жила на гроши, еще и часто болела, но, в отличие от остальных, она пыталась что-то изменить. Что было тому причиной - ее отчаянное положение и двое детей «на шее», или врожденное упорство, Гертруда не знала, но, как и многие, с интересом смотрела, что выйдет из попыток Лиды как-то бороться. На все ее обращения увеличить размер оплаты за имущественный и земельный пай, выплатить часть имущественного либо земельного пая деньгами ей, как и всем «умным», ответили, что общее собрание установило размер оплаты за пользование паем, а остальное решили отправить на развитие хозяйства. Просьбы выделить пай в натуре вообще считались «ересью», недостойной внимания. Обычно на этом все благополучно заканчивалось, но не с ней.

Лида долго оббивала пороги конторы и районного руководства, но все безрезультатно. Похоже, терпение у нее, как и надежды на «добрую волю и совесть властьимущих», кончилось и сегодня она принесла письмо-обращение, оставив его под роспись секретаря в приемной председателя. Письмо произвело эффект разорвавшейся бомбы. Уж неизвестно где она нашла адвоката, который ей это составлял, но кроме явно хорошего знания законодательства у него было еще и отличное чувство юмора. Он додумался посчитать количество зерна, которое выдавали людям за использование земельного пая и высчитал, что в день на одного члена семьи цветоводши получилось 105г. хлеба. То есть меньше, чем в блокадном Ленинграде во время войны! И аргументированно пояснил, почему такая норма выдачи не может быть законной, даже если ее и одобрило общее собрание хоть десять раз. А также методично перечислил длинный список нормативных актов, предусматривающих право собственника пая как выделить его в натуре, так и распорядиться по своему усмотрению. При этом читалось это заявление изумительно легко и понятно даже для колхозников, не имеющих не то что высшего юридического, а порой и нормального среднего образования!