Дэйв Хилл - Папина жизнь

Тут я слегка огорчился, будто мне сказали, что никудышный из меня шпик. А дорога была совершенно кошмарная — сначала пришлось мучительно ползти через Перли и Каулсдон, прячась от пиллокомобиля за дюжиной машин, и следить за его фарами в темноте. К половине шестого к пропотевшим подмышкам добавилось колотье в боку. Эстер с Эстеллой вот-вот вернутся домой, и с минуты на минуту к ним придет Анджела. Я содрогался, стоило мне представить их разговор.

— Эстер, он не сказал, куда поедет?

— Нет, у него просто был очень встревоженный голос.

— Мобильник он оставил дома, как всегда. Надеюсь, ничего не случилось.

Я помнил, что мобильника у меня нет, а выйти у таксофона значило бы потерять из виду жертву. Я понимал, что возвращаться — полное безумие. Меня парализовала нерешительность, и я просто двигался вперед: просочился на шоссе М-23, откуда последовал в сторону Гэтвика. Я готовился в любую минуту свернуть за ними на повороте и растерялся, когда пиллокомобиль поехал прямо, не сворачивая. Может, они проскочили поворот? И куда они вообще едут?

— Я знал, что ты купил «пикник», потому что мне Джед рассказал. Какого цвета, и как внутри места расположены, и какая панель — в общем, все, что можно. Сам знаешь, как Джед умеет. — Тут он осекся и засопел, будто не хотел переходить границу личного пространства разговором о привычках моего сына. — В общем, это же ты ехал за нами по дороге от десятой развязки?

Я кивнул. После десятой развязки я еще полчаса ехал по узким грунтовкам и бетонкам, пока пиллокомобиль не исчез за воротами с табличкой «Квестер-Лодж. Загородный клуб и уединенное пристанище». Чуть ниже висела другая табличка: «Сегодня вечером — шоу фейерверков».

— Да, — сказал Крис. — Честно сказать, я запсиховал и ночью после фейерверка сходил на парковку, но тебя там, конечно, не было.

Не было, потому что к тому времени я уже нашел местечко, где можно было переночевать. Прежде чем устроиться на ночь, я съел сэндвич в тихом сельском пабе, а до этого позвонил Анджеле из старомодного телефона-автомата. Она взяла трубку раньше, чем пошли гудки.

— Джо?

— Ты мне не поверишь, но…

Она сказала, что я ненормальный. Я ответил — так и есть. Еще она сказала, что, когда пришла домой, услышала на автоответчике сообщение от Дайлис, которая звонила до прихода Эстер с Эстеллой.

— Сообщение совсем короткое: «Перезваниваю, как ты просил». Может, ты ей позвонишь?

— Нет. Если они собираются улетать, она мне ничего не скажет, а если нет, она решит, что я спятил, и разорвет договор насчет фамилий.

— Может, я позвоню?

— Под каким предлогом? Если она что-то замышляет, то сразу почует неладное.

— То есть ты хочешь там остаться и ловить их с поличным?

Но синица уже была в руках, и я нацелился на журавля в небе.

— Анджела, не могу я отсюда уехать, — прохныкал я. — Ну, не могу, пока сам не удостоверюсь, что они вернутся домой.

Вода в первой кружке быстро закипела.

— Я волновался, — сказал Крис, — так что встал пораньше и решил тебя поискать. Как-то вдруг просек, что ты можешь быть где-нибудь тут за воротами. А когда нашел, почел за лучшее поздороваться. — Он переложил кипятильник во вторую кружку, вытащил из первой чайный пакетик, налил в чай молока и протянул мне. Я глотнул и сказал:

— А теперь ты наверняка думаешь, что я псих.

— Ничего подобного! — возразил Крис.

— Да ладно тебе, — огрызнулся я.

— Не думал я так, правда!

— А что ты думал? — спросил я. Моя бравада куда-то уползла. Мне стало Дурно при мысли, что он расскажет Дайлис и детям.

— Подумал, — медленно произнес Крис, прикрывая глаза, — что ты встревоженный отец, которому невыносима даже мысль о разлуке с детьми. А в таких ситуациях отцы часто лепят глупости.

Он уставился мне в лицо. Это что, и есть Страшный Медведь в его исполнении? Затем он снова заговорил:

— Джозеф, есть кое-что, чего ты не знаешь. Думаю, сейчас подходящий момент, чтобы тебе рассказать.

Я приготовился услышать банальности про его деловую поездку, про его денежные дела. Однако же Крис воспользовался моментом — на этой грязной суссекской грунтовке он достиг согласия с самим собой.

— Мы ведь можем быть заодно, Джозеф? — нараспев произнес он. — Взять и поговорить по-мужски. Разоблачиться друг перед другом, так сказать.

— Так сказать, — пробурчал я.

— Я тебе покажу кое-что очень ценное. — С этими словами он достал из сумки кожаный кошелек и двумя пальцами вынул из него потрепанную фотографию. Подал ее мне. — Это Майкл.