Валерий Алексеев: Улыбка навсегда: Повесть о Никосе Белояннисе

— Не кажется ли вам, — спросил после паузы Никос, — что мы как-то не ко времени затеваем этот бесплодный диспут? С Элли вы еще не разговаривали?

— Да, да, конечно, — поспешно согласился Цукалас, — будем говорить только о деле. Госпожа Иоанниду уже вызвана мною и придет сюда сразу после вас. А что касается надежд на будущее — то на тридцать первое марта, то есть на понедельник, назначено заседание Святейшего Синода. Святые отцы не преминут воззвать к милосердию, и уверяю вас…

— До понедельника еще надо дожить, — заметил Никос. — Я попросил бы вас по возможности успокоить Элли.

Цукалас рассердился:

— Я вижу, вам нравится мысль, что вы будете расстреляны в воскресенье на рассвете, в порядке исключения?

— Ну, «нравится» — не то слово, — сказал Никос. — Я допускаю, что решение Совета было объявлено в субботу совершенно случайно. В таком случае может сработать и четвертая заповедь, а почему бы нет? Этот довод достаточно нелеп, но не более нелеп, чем исходное предположение. Но возможен и другой вариант, который я не имею права отбрасывать: решение Совета было подогнано под воскресенье с определенным расчетом — создать впечатление, что еще есть время, что исполнение приговора фактически откладывается, а в воскресенье утром, уже после нашей казни, развести руками: военное ведомство перестаралось, вы же знаете этих бравых служак! Согласитесь, что в этом варианте для четвертой заповеди просто не остается места.

Цукалас встал, нервно зашагал по адвокатской комнате.

— Я вам скажу, в чем вы неправы, — заговорил он через некоторое время. — Вы неправы, предполагая, что власти только тем и озабочены, как бы без лишних хлопот расстрелять Никоса Белоянниса и иже с ним. Уверяю вас, это чистейшее заблуждение. Вы поминутно повторяете «эти господа, эти господа». Скажите мне, ради бога, кого вы подразумеваете? Правительство? Смею вас заверить, что в данную минуту господа министры делают все возможное, чтобы решение Совета не было утверждено. Генерал Пластирас пишет личное письмо королю с угрозой немедленной отставки кабинета, если вас расстреляют. Министр юстиции затерялся где-то в коридорах министерства координации с одной только целью — уйти от бумаг, которые придут к нему на подпись. Военный министр, единственный человек в правительстве, который против вас что-то имеет, вчера ушел в отставку: у него неприятности с оппозицией. А председатель Совета господин Аграфиотис — поверьте мне, я лично его знаю — это исполнительный чиновник, который совершенно неспособен на такие тонкие расчеты, которые вы ему приписываете.

— Милые, добрые люди, — сказал Никос. — Я до конца своих дней не забуду всего того, что они для меня сделали.

Но Цукалас не заметил (или не пожелал заметить) насмешки.

— Так где же «эти господа»? — спросил он, остановившись перед Никосом. — Где они, эти мифические господа, которые заинтересованы в вашей смерти? Страна устала от казней, страна не хочет стоять в одном ряду с Испанией и каким-то там Тайванем. Заметьте, это не мои слова, они взяты из официоза. Вся Греция ждет помилования Белоянниса. Я уже не говорю о том, что творится за рубежом. Наши посольства окружены демонстрантами, наши союзники недовольны, Европа возмущена. И вы думаете, что в таких условиях кто-нибудь возьмет на себя ответственность?

— Это еще больше укрепляет мое убеждение, — сказал Никос, — что или в воскресенье на рассвете, или уже никогда.

— В таком случае никогда! — горячо сказал Цукалас. — Вы не представляете, как медленно раскачивается эта военно-юридическая машина. Решение Совета объявлено вчера вечером, — значит, сегодня в девять утра о нем доложили министру юстиции. Но это не значит, что в девять господин Папаспиру подписал ваш приговор. Он должен предварительно проконсультироваться с премьер-министром Пластирасом, согласия которого он, естественно, не получит. Затем Папаспиру должен получить аудиенцию у его величества, который, естественно, трижды подумает об угрозе отставки кабинета. Вы же знаете, что королю совсем не улыбается взамен кабинета Пластираса получить кабинет маршала Папагоса, который с ним не в ладах. И только после утверждения королем бумагам дан будет надлежащий ход. Только тогда их подпишет Папаспиру, чтобы передать военному министру, которого, как я вам сказал, на сегодняшний день у нас нет. Так что, скорее всего, в военном министерстве ваши бумаги и застрянут: вряд ли кто-нибудь из заместителей согласится поставить свою подпись под таким документом. Но и это еще не все. Из кабинета военного министра бумаги должны пойти в отдел военной юстиции и оттуда уже будут посланы на исполнение. И вы хотите сказать, что все это будет проделано в течение одного дня? Плохо же вы знаете наши теперешние порядки. На все эти хлопоты будет убито не меньше трех дней.