Анатолий Баранов - Голубые дьяволы

— Да ты не вешай носа, комбриг, — сказал на прощанье командующий. — Ну, нет у меня танков и артиллерии кот начихал. Зато у тебя водная преграда для них с бешеным течением. Как там у Лермонтова: «Терек воет, дик и злобен». Главное — не проморгать, когда он начнет переправляться. Танки ведь железные, они хорошо идут ко дну. Одним словом, готовься к неравным боям.

Красовский опустил бинокль. Оглянулся. Над станицей вились в небо печные дымки. Словно и войны нет никакой, если бы не зеленые военные повозки на станичных улицах да не желтые зигзаги траншей, изрезавшие вдоль и поперек крутые склоны хребта. Интересно, почему станица называется Вознесенской? Уж не потому ли, что вознеслась она на самый гребень Терского хребта, отделив себя от непрошеных гостей глинистыми кручами? Помогут ли ей эти кручи от нашествия бронированных чудовищ Клейста?

Комбриг попробовал представить себе физиономию прославленного немецкого генерала, «мастера таранных ударов», как говорили о нем в штабе армии. Воображение нарисовало ему портрет сухопарого немца, очень похожего на того офицера, которого он, Пашка Красовский, взял в плен со своими взрослыми соратниками на русско–германском фронте в империалистическую войну. Комбриг улыбнулся, вспомнив себя в ловко пригнанной форме кавалериста с сигнальной трубой в руке. Очень любили солдаты сорванца–трубача, взятого в Преображенский кавалергардский полк воспитанником в восьмилетнем возрасте, и когда его однажды контузило, то каждый из них считал своим отцовским долгом навестить в полевом госпитале полкового сына. Боевое детство, огневая юность — отсвистели вы острыми саблями, отгромыхали снарядными разрывами…

Комбриг отмахнул от себя видения прошлого. Взглянув в последний раз на расстилавшуюся перед ним равнину, пошел к мотоциклу. Надо поторапливаться. В Предмостном ждет его совещание с командным составом батальонов. Потом он должен побывать на главных участках оборонительного рубежа, раскинувшегося по правому берегу Терека ни мало ни много на тридцать с лишним километров. Сегодня же назначена встреча с командованием 10‑й бригады, которая станет на стыке с его соединением за станицей Терской.

В Предмостном полным ходом шли земляные работы. По всему берегу рылись окопы, строились блиндажи, дзоты, устанавливались МЗП — малозаметные препятствия: спирали колючей проволоки, сучья держи–дерева и даже обычные крестьянские бороны, брошенные в траву зубьями вверх.

Возле сельского медпункта с красным флагом над крыльцом курили военные с портупеями через плечо и сумками–планшетами на боку. Увидев подъезжающего комбата, они втоптали окурки в землю и вытянулись по стойке «смирно».

— Здравствуйте, товарищи, — сказал Красовский и прошел в помещение.

Соблюдая субординацию, все направились за ним.

— Вы уже знаете, — по обыкновению резко и сухо заговорил Красовский, не ожидая, пока подчиненные рассядутся по своим местам, — что наша бригада переименована из 4‑й воздушно–маневренной в 8‑ю гвардейскую стрелковую бригаду. Следовательно, мы теперь уже не крылатая пехота, а просто пехота. Но это вовсе не говорит о том, что с утратой звания десантников мы утратили наш дух и традиции. Родина готовила нас для боев с врагом за его спиной, но обстановка переменилась, и нам придется сражаться с ним лицом к лицу. Это даже проще: не нужно, по крайней мере, держать ноги вместе в момент приземления с парашютом.

Участники совещания улыбнулись — шутка понравилась.

— Нашей бригаде, — продолжал Красовский, — во взаимодействии с другими бригадами и полками поставлена ответственная задача: встретить и удержать на терском рубеже превосходящего численностью и вооружением противника. Именно здесь, под Моздоком, гитлеровское командование намерено прорвать оборону наших войск и выйти через перевал в районе станицы Вознесенской и Малгобека к Алханчуртской долине. Пропустить врага в эту долину, значит отдать ему грозненскую нефть и тем самым поставить страну в еще более тяжелое положение. В связи с этим мы должны в оставшиеся дни превратить терский рубеж в неприступную крепость. Поставь, Николай Иванович, боевую задачу, — обратился комбриг к начальнику штаба Труженникову.

Стройный, подтянутый капитан, поднявшись из–за стола, подошел к стене, на которой висела начерченная разноцветной гуашью схема оборонительного рубежа бригады.

— Первый удар противника примет на себя 3‑й батальон, — ткнул начштаба указкой в схему. — Он будет оборонять Моздок до тех пор, пока все отступающие из–под Прохладного и Буденновска части не переправятся на правый берег Терека, где проходит наша главная оборонительная линия. Справа от моста с центром обороны в станице Терской — 1‑й батальон. Слева — 2‑й. Он занимает весь берег от Предмостного до Верхних Бековичей. 4‑й батальон находится во втором эшелоне вместе с артиллерией. Он же является резервом бригады. Нашими соседями по обороне будут: справа, за станицей Терской — 10‑я бригада таких же, как и мы, десантников, слева, у села Сухотского — 9‑я бригада и 151‑я стрелковая дивизия. С нами будет также взаимодействовать 926‑й истребительный авиационный полк, а также 47‑й отдельный истребительный противотанковый дивизион. Кроме того, командование армии обещает передислоцировать в наш район два полка корпусной артиллерии, а во вторую линию обороны на Терском хребте — моряков Краснознаменной 62‑й бригады и части специального назначения типа «РС». В целях успешного выполнения поставленной бригаде задачи нами решено: батальоны не вытягивать в тонкую цепочку по всему берегу, а создать узлы сопротивления на всех изгибах реки. Создание таких узлов необходимо для того, чтобы обеспечить сплошной перекрестный обстрел противоположного берега, всей наплавной части реки Терек и ее поймы. Вторая полоса обороны пройдет по склонам Терского хребта…