Джон Стейнбек - Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки

Он поднял зеленые шторы на больших окнах и сказал:

— День, войди!

Он отпер входную дверь.

— Мир, входи!

Он распахнул забранные железными прутьями двери и закрепил их в открытом положении. Утреннее солнце нежно ласкало тротуар, как и должно быть в апреле, ведь оно только что встало аккурат там, где Главная улица упиралась в бухту. Итан сходил в туалет за метлой — пора было подметать перед магазином.

День, бесконечный день вовсе не однороден. По мере продвижения солнца по небу меняется не только освещенность, преобразуются фактура и эмоциональный фон, форма и смысл; день деформируется под действием тысячи факторов вроде времени года, жары или холода, полного штиля или нескольких ветров, дующих одновременно; его корежит от запахов и вкусов, текстуры льда или травы, набухших почек, распустившихся листьев или голых безжизненных ветвей. Вместе с днем меняются и его подданные — насекомые и птицы, кошки и собаки, бабочки и люди.

Тихий, сумрачный и сокровенный день Итана Аллена Хоули закончился. Человек, ритмично подметавший тротуар, был уже не тем, кто мог читать проповеди консервам, или распевать литании, или дурачиться в уборной. Он сгреб окурки и обертки от жвачки, шелуху от распустившихся почек и обычную уличную пыль и передвинул кучку мусора к водосточной канаве, где его потом заберут рабочие на серебристом грузовике.

Мистер Бейкер с достоинством следовал от своего дома на Кленовой улице к красной кирпичной базилике, в которой располагался Первый национальный. Ну и что, если шаги его были разной длины, вряд ли кто-нибудь был в курсе его детской привычки аккуратно перешагивать через трещины в асфальте, чтобы не сломать спину своей матери? [6] В США есть детское суеверие: на трещину в асфальте наступаешь — мамину спину ломаешь.

— Доброе утро, мистер Бейкер, — поздоровался Итан и перестал махать метлой, чтобы не запылить наглаженные саржевые брюки банкира.

— Здравствуй, Итан. Прекрасное утро!

— Весна пришла, мистер Бейкер. Сурок снова не ошибся.

— Ну да, ну да. — Бейкер помолчал. — Итан, я хочу с тобой потолковать. По завещанию брата твоя жена получила тысяч пять, верно?

— Шесть с половиной после уплаты налогов, — кивнул Итан.

— Они просто лежат в банке. Нужно их куда-нибудь вложить. Об этом я и хочу с тобой потолковать. Денежки должны работать!

— На шести с половиной тысячах много не заработаешь, сэр. Они лежат себе и ждут крайнего случая.

— Итан, деньги не должны лежать мертвым грузом!

— Да как вам сказать, сэр. Помните? «И даже тот, кто лишь стоит и ждёт…» [7] Последняя строфа сонета Джона Мильтона «О своей слепоте». Перевод С. Шестакова. .

Голос банкира резко похолодел.

— Не понял. — Судя по его тону, Бейкер прекрасно все понял и счел Итана дураком. Тот обиделся, и обида породила ложь.

Метла выписала по тротуару изящную дугу.

— Видите ли, в чем дело, сэр… Эти деньги — гарантия благополучия Мэри, если со мной что-нибудь случится.

— Тогда тебе следует застраховать свою жизнь на часть суммы.

— Однако это мера временная, сэр. Деньги достались Мэри в наследство от брата. Ее мать пока жива. И прожить она может еще много лет.

— Понимаю. Иногда старики становятся обузой.

— А иные еще и сидят на своих деньгах. — Выдав эту ложь, Итан бросил взгляд на банкира, который начал медленно наливаться краской. — Видите ли, сэр, вложив деньги Мэри, я могу потерять их точно так же, как некогда свои, и прогорю, как в свое время мой отец.

— Так то дела давно минувших дней, Итан! Да, ты здорово прогорел, но времена меняются, возникают новые перспективы.

— Перспектив у меня было предостаточно, мистер Бейкер, лучше бы я обладал толикой здравого смысла. Не забывайте, что после войны магазин принадлежал мне. Полквартала недвижимости продал, чтобы купить для него товаров. На том все и кончилось.

— Знаю, Итан. Я ведь твой банкир. И дела твои знаю не хуже, чем доктор — пульс своего пациента.

— Еще бы. Мне хватило пары лет, чтобы обанкротиться. Для расплаты с долгами пришлось продать все, кроме дома.

— Не так уж ты и виноват. Только из армии вернулся, опыта в бизнесе никакого. К тому же тебя угораздило открыть свое дело аккурат в кризис, хотя мы и называли его временным спадом в экономике. На мели оказались коммерсанты и поопытней тебя.

— А уж на какую мель сел я… Впервые в истории Хоули стал продавцом в бакалейной лавке у макаронника!

— Объясни мне вот что, Итан. Разориться может каждый. Вопрос в том, почему человек с таким происхождением, образованием, к тому же обремененный семьей, позволяет себе оставаться на мели и дальше? Неужели у тебя кишка тонка? Что тебя выбило из колеи настолько, что вернуться в нее ты уже не в силах?