Мэри Брэддон - Тайна банкира. Красная мантия

— Я пропал, Семпер, — сказал он (он называл так Семпрониуса Сикемора), — это прекрасное существо совершенно очаровало меня. Я сегодня же хочу говорить с нею. Мистер Мальтраверс представит меня ей и…

— Стойте, Рокслейдаль! — воскликнул банкир, схватив молодого человека за руку, когда тот хотел встать. — Не в этот вечер! Я знаю молодую девушку и ее обстоятельства; завтра вечером я сам представлю вас ей.

— Вы, Гудвин?

— Да, я. Если вас представит мистер Мальтраверс, она сыграет застенчивую и откажет вам, но я имею таинственную власть, которую вы никогда не угадаете и потому вверьтесь мне, обождите до завтра, это не долго.

Маркиз вздохнул.

— Для вас это не долго, — возразил он, — но мне это кажется целым веком. Я готов положить к ногам ее мою корону и сделать ее маркизой Рокслейдаль.

— Ба! — с пренебрежением сказал банкир. — Такую корону только безумец повергает к стопам девушки, принадлежащей к кордебалету. Я считал вас светским человеком, любезный Рокслейдаль.

— Светским человеком! — Да, он был таким еще сызмальства! Почти с детства его окружали льстецы, которые воображали быть светскими людьми и подавляли каждое благородное чувство в сердце молодого человека, питая в нем все дурные наклонности, так как из них могли они только извлекать пользу.

У маркиза была мать, которая его нежно любила и которую он, быв еще ребенком, также любил, но друзья его успели отстранить ее влияние над ним. С тех пор вдова жила в одном из замков сына своего в Иоркшире, и хотя часто писала сыну, но письма ее всегда казались ему исполненными упреков, и друзья старались подтверждать это мнение.

День, последовавший за посещением маркиза Рокслейдаля и его друзей Друриленского театра был субботний, и Виолетта должна была утром явиться в театр, чтобы получить установленную плату за неделю. — Но это требовало много времени, так как она была принуждена обождать одну репетицию и пока старшим артистам и артисткам театра не выдадут жалования. По этому случаю Клара Вестфорд была одна дома во все утро и беспрепятственно могла предаться своим горестным думам. Она сидела за маленьким столом, занятая своей ежедневною работой, как вдруг на лестнице послышались мужские шаги и вскоре дверь в ее комнату отворилась. Клара Вестфорд быстро повернулась и можно вообразить себе ее удивление, когда она увидела себя лицом к лицу с тем человеком, которого она больше всех боялась и ненавидела. Но дочь Джона Понсонби была слишком горда, чтобы потерять мужество перед врагом своим, она с достоинством встала и подошла к своему преследователю.

— Вы здесь, мистер Гудвин? — сказала она. — Я была того мнения, что теперь, по крайней мере, я избавилась от удовольствия видеть вас.

— Любовь, Клара, устраняет все препятствия, чтобы только найти случай сблизиться с любимым предметом.

Мистрисс Вестфорд пожала плечами и с презрением отвернулась от него.

— Любовь! — возразила она. — Не оскверняйте этого святого чувства. Кто позволил вам вторгнуться в это скромное жилище? Эта комната моя и я приказываю вам сию же минуту оставить ее. Вы изгнали нас из того счастливого дома в Гампшире и мы были принуждены искать здесь убежища, но здесь бедность наша дает нам право не терпеть более вашего присутствия.

— Отлично сказано, Клара! — насмешливо возразил банкир. — Вы хотите удалить меня, пришедшего к вам в качестве друга.

— Друга! — воскликнула она с горькою улыбкой.

— Да, друга и к тому ж любящего друга. Несмотря на долгую разлуку, несмотря на вашу явную ненависть ко мне и на все обиды, нанесенные мне вами, я вас все еще люблю. Да, Клара, даже в бедности, когда гордость ваша уничтожилась, я вас люблю!

— Гордость моя не уничтожилась! — возразила Клара Вестфорд. — Это теперь гордость женщины, которой память любимого мужа после его смерти также свята, как была ей честь его при жизни.

— Клара! — страстно воскликнул Руперт Гудвин; — будьте милосердны! Вспомните, как я вас любил! При взгляде на ваше лицо во мне пробуждается все прошлое; я забываю все, забываю, что вы предпочли мне другого и только думаю о любви моей к вам. Мне невыносимо видеть вас в этой бедности. Возвратитесь в Вестфордгауз, примите этот дом опять как вашу собственность и будьте в нем повелительницей над моим сердцем и всем моим, имуществом.

— Чтобы я возвратилась в тот дом, — воскликнула Клара, — который мне свят по воспоминаниям о моем муже и его любви, для того чтобы быть вашею рабой или любовницею?! Мало же вы меня знаете, Руперт Гудвин, когда осмеливаетесь делать мне подобное предложение. Так знайте же, что я скорее босиком пойду по улицам Лондона просить милостыню у проходящих, чем соглашусь быть властительницей замка, в который вы беспрепятственно можете входить.