Ирина Меркина - Клон в пальто

Сначала Гнусом назвала его учительница в первом классе, которая ненавидела Сережу так люто, что за дверь его выкидывала вместе с партой. Потом к ним пришла Аделаида Серафимовна, самый страшный зверь в школе. Когда она шла по коридору, малыши прятались в туалете. Рядом с ней даже паста в ручке засыхала. Но Шереметьева она любила. Он в это время уже состоял на учете в психдиспансере, и школьная директриса просто мечтала от него избавиться. А Аделаида Серафимовна не отдавала. Ей обязательно нужен был в классе хоть один гнус отпущения, а где бы она нашла лучше? Когда он лежал в Кащенко, она даже кабачковые оладьи ему носила.

Из своего тяжелого детства Сергей вынес великую истину — можно быть откровенным Гнусом и жить вполне припеваючи. Кроме того, он обрел способность не тонуть ни в какой среде. Перегоны машин они начинали вместе с Антоновым, но Гнус раскрутился гораздо шире и ушел в заоблачные дали. Завел какие-то рискованные шашни с тольяттинской автомобильной мафией и теперь торговал исключительно «Ладами» и «Нивами» для народа. Поговаривали, что именно в его рекламной службе родился лозунг: «Купил иномарку — продал родину». Сам же Сергей Шереметьев родину продал и перепродал миллион раз, а потому покупал для собственных нужд исключительно сделанные на заказ «мерсы» и «ягуары».

Но потом и Леша поднялся настолько, чтобы Шереметьев счел выгодным с ним сотрудничать. Теперь они снова были компаньонами. Гнус считал это достаточным поводом, чтобы постоянно делать Але недвусмысленные намеки. Встречаться с ним поэтому ужасно не хотелось. Но только он мог помочь в задуманном деле.

Это произошло, когда они ехали через вечернюю ярко освещенную Москву забирать Юльку с подружкиного дня рождения — новое платье и сто долларов на подарок.

— Что ты купишь? — поинтересовалась Аля.

— Отдам наличными, — ответила Юлька. — Так сейчас принято.

— Уже? — ахнула Аля. — Я думала, это принято только у взрослых…

— Это принято у всех, мамочка, — заносчиво сказала дочь. — Только суммы разные.

Аля представила себе, как будут расти эти суммы, если в десять лет они начинаются с сотни баксов. Придется ждать следующего года, чтобы сравнить и вывести пропорцию. Хотя здесь своя математика, ведь пока дети растут, времена тоже меняются. Лишь бы Лешкин бизнес развивался с той же быстротой.

Об этом она думала, пока ехала в машине с Лешкой и глядела на ослепительно сияющие витрины и вывески. И вдруг ее осенило.

— Магазин детских вин! — воскликнула Аля.

— М-м? — спросил Антонов. Он теперь всегда ее внимательно выслушивал и переспрашивал, если не понял. И спокойно кивал, если она говорила: «Нет, это я так, про себя».

— Красиво, да? Мне это название сегодня приснилось, а сейчас я вспомнила. Магазин детских вин. По-моему, удачная бизнес-идея.

— Идея магазина? И что же ты там собираешься продавать?

— Вино для детей.

— Are you serious? — спросил Лешка, который недавно записался на курсы английского.

— Sure, — вдохновенно ответила Аля. У нее бывали вдруг такие озарения, правда, редко. Если бы они случались часто, была бы Александра Антонова сегодня успешной бизнесвумен, а не рассказчицей невероятных историй.

— Ведь хорошее вино в небольших количествах полезно, так? В Грузии, например, или во Франции люди регулярно пьют натуральное вино и не спиваются, наоборот, долго живут и меньше болеют. А развивать культуру, как это сказать — винопития? — надо с детства.

— И ты хочешь продавать вино детям, чтобы развивать культуру винопития?

— Ну да! Слабое сладкое вино. Есть же такие шипучки малоалкогольные, наливки. Помнишь, мы пили в Испании «Мондоро» и еще что-то?

— Помню. У нас это коктейли в банках, которые глушит молодежь. Жуткая химическая отрава.

— Вот именно! А если поискать по всему миру действительно хорошие легкие вина, которые подходят для детей…

— Для каких детей, Аля, бог с тобой! С какого возраста?

— Пусть специалисты их распределят по возрастам, — раззадорилась Аля. — На каждой бутылке это будет указано большими буквами. Можно даже полки сделать отдельные по годам: с семи лет, с десяти лет…

— С трех месяцев. Как детское питание, — вставил Лешка, совершенно не заражаясь Алиным энтузиазмом.

— Вино будет дорогое, — Аля не обращала на него внимания, — а магазин эксклюзивный — винный детский бутик.

Она уже видела этот бутик: полутемное помещение, тяжелые полки цельного дерева, разноцветные фонарики, солидные бутылки, бочки с блестящими медными кранами. И продавцы в старинных костюмах. Что-то вроде лавки волшебника из «Гарри Поттера». А на стенах — стилизованные под старину доски с высказываниями о культуре пития.