Арчибальд Кронин - Три любви

Во время чаепития мать и сын робко поглядывали друг на друга через стол. Они не говорили много, хотя порой она, стараясь разрядить обстановку, произносила какую-нибудь фразу. Не было никакого упоминания о трагедии; запретной темы не касались ни словом, ни взглядом.

Но иногда, как будто от нового приступа боли, Люси сжималась, в глазах, по-прежнему ярких, появлялась тревога и лицо принимало странное выражение, словно она к чему-то прислушивается.

После чая застучал молоточек на входной двери – неожиданный звук, растревоживший туго натянутые нервы Люси. Сильно испугавшись, она бросилась открывать. Но это была всего лишь мисс Хокинг, невесть откуда взявшаяся. В больших руках, затянутых в перчатки, она осторожно держала формочку с желе.

– Прошу прощения, – пробормотала мисс Хокинг. – Я знаю, вы расстроены, но может быть, вам это понравится. У вас был такой нездоровый вид. Это принесет вам пользу. – Ее слова прозвучали довольно глупо.

На миг воцарилось молчание, и Люси с сомнением посмотрела на гладкое лицо мисс Хокинг. На нем сияло чересчур благостное выражение. Она была как ребенок, который принес в подарок игрушку, – не задумываясь, легко, просто и весело.

– Очень любезно с вашей стороны, – сказала Люси, неохотно взяв формочку.

– Я с удовольствием готовила желе. – Мисс Хокинг будто извинялась. – Это смесь – а цвет какой! – Ее улыбка погасла, и лицо сразу потеряло выразительность. Потом она добавила: – Теперь вам надо почаще ко мне заглядывать.

В ее тоне не было ничего, кроме дружеского участия.

– Да.

– Сегодня мне грустно, – мечтательно продолжила незваная гостья, – наверное, ко мне перешла часть вашей грусти – она похожа на цветок, лишенный света!

Люси не ответила, но чуть отступила от порога.

– Не буду вас задерживать! – поспешно воскликнула Пинки. – Но сделаю все, что в моих силах. Да, сделаю, ибо я все понимаю.

Она повернулась, плавно взмахнув юбками, и не спеша двинулась прочь.

Люси закрыла дверь. Она уже привыкла к причудливым проявлениям благосклонности мисс Хокинг, но сегодня для общения с ней не было настроения – в душе Люси осталось место лишь для нежности и печали. При приближении ночи она стала зябнуть, и у нее возникло ощущение, что горе снова сковывает ее холодом.

Она вошла в гостиную и села подле Питера, который растянулся на ковре и, облокотившись на пол, играл с солдатиками. Она стала наблюдать за его напряженным и серьезным лицом, на котором то и дело мелькала улыбка.

Поиграв вместе, они рано отправились спать и улеглись в небольшую кровать в свободной комнате. Они шептались, говоря друг другу такие вещи, которые можно произнести только в темноте. Между ними текли токи близости, теплоты, доверия. Она чувствовала на щеке его дыхание, а он увлеченно сыпал обещаниями: мол, купит ей меха, автомобили, ради нее добьется высокого положения в обществе… Перед ними открывалось сказочное будущее.

Голос мальчика стал прерываться, потом его дыхание сделалось ровным и спокойным. Она приподнялась и, тихо склонившись над ним, в тусклом свете смотрела на его спящее лицо. Не отрывая от него взгляда, она слушала доносящиеся издалека смутные звуки музыки. Они нарастали и наконец завершились долгой грустной нотой, которая растворилась в ночной тишине. Люси улеглась и, проглотив ком в горле, прижалась к сыну, потом закрыла глаза, утомленная чередой бессонных ночей, и погрузилась в крепкий сон.

На следующее утро она постаралась взять себя в руки и решительно настроиться на будущее. Хотя она продемонстрировала перед Джо и Эдвардом свою самонадеянность, по сути дела, ей с трудом удалось уговорить Леннокса взять ее на место мужа.

– Могу лишь испытать вас, – словно отговаривая ее, сказал он. – Если не справитесь, то мы не сможем вас нанять.

Он сомневался, пребывая в нерешительности, но в то же время убеждал себя, что этот ход может оказаться удачным. Несмотря на то что он в свое время питал в отношении Мура надежды и Люси ему нравилась, его уступка основывалась не только на сочувствии и приязни. Он понимал, что вдова Мур молодая, видная женщина, более того – вероятно, она может рассчитывать на сочувственное отношение заказчиков из-за перенесенной ею тяжелой утраты. Он, Леннокс, ничем не рискует: вознаграждение будет определяться в основном на базе комиссионных, да и сама работа несложная, подразумевает осведомленность в ценах и качестве, и Люси легко сможет это освоить. Да, он был осторожен, очень осторожен, он объяснил ей, что подобное отступление от общепринятой практики будет беспрецедентным новшеством, и новшеством едва ли успешным, но, во всяком случае, он даст ей шанс.