Арчибальд Кронин - Три любви

– Знаешь, – задумчиво произнес он, ударяя носком ботинка по стене, – они как раз начали играть сегодня, и я попросил два шарика у одного мальчика. Потом я сыграл с ним и выиграл – и, понимаешь, я расплатился. Видишь, как все получилось, мама?

– О-о, понимаю, – ответила она, стараясь не улыбаться.

Он заложил руки за спину, выпятил живот и слегка расставил ноги, чтобы было удобнее смотреть на мать снизу вверх.

– Это ведь справедливо, правда? – искоса поглядывая на нее, спрашивал он. – Вот как это делается, – по крайней мере, я сделал так. Я получил пятнадцать за мой кувшин. – (Недавно он выпросил у нее кувшин с металлической крышкой, в который со скаредностью скупца складывал все свои мелкие сокровища.) – И если ты разрешишь мне играть, я смогу выиграть еще.

– Посмотрим, – ровным тоном произнесла она, не желая огорчать его отказом. – В любом случае мы сначала выпьем чая. Твой отец вот-вот будет дома.

– А-а! – протянул мальчик, потом, не сдержавшись, произнес: – Интересно, привезет ли он мне что-нибудь? Знаешь, а ведь мог бы!

– Как бы то ни было, беги домой и вымой руки. – Чтобы сын не забывал, что она может быть строгой для его же блага, Люси добавила: – Это просто какой-то кошмар!

– Ну, понимаешь, – объяснил он, разглядывая свои темные костяшки и грязь на вспотевших ладонях, – ведь я работал на «Орле». А этот сплесень [2] Сплесень – способ сращивания канатов. – фью! – Питер умолк, засвистел, повернулся и зашагал по дорожке.

Люси смотрела на сына, пока он не дошел до дверей, а потом ее взгляд снова обратился к дороге, ведущей в город. Муж не заставил себя долго ждать, и в следующую минуту она увидела, как он с беспечным видом приближается к дому своей неторопливой походкой. Да, он никогда не спешит! Люси с нескрываемым обожанием прищелкнула языком. Шестое чувство подсказывало ей, что она не ошиблась в своем выборе.

«Да, правда, мы очень подходим друг другу, – размышляла она. – К тому же я научилась влиять на Фрэнка». Думая об их счастливой и успешной жизни, она унеслась мыслями на много лет назад… Эта встреча была уготована им судьбой. Как же называлось то место? Да, пансион «Кайл», которым владели сестры Рой. Никогда не забудет она это название, как и мисс Сару Рой, сестру-управляющую, которая не готовила еду, а только восседала во главе «либерального стола», внимательно присматриваясь к постояльцам. Это было выражение мисс Сары из объявления в газете «Католик трампитер», выходившей «под патронажем духовенства и лучшей части мирян».

Да, «Кайл» отличался безукоризненным благородством, а иначе Ричард с Евой никогда там не остановились бы. Ричард всегда был педантичным, требовательным к каждой мелочи – даже в первые годы своего брака, когда еще не сделал карьеры в юриспруденции. Кроме того, ему хотелось, чтобы у его жены Евы было все как положено. Разумеется, о Люси он так не беспокоился, да и вообще не церемонился с ней – удивительный знак братской опеки. Или все хлопоты были ради малыша Чарли? После родов Ева так ослабела!

Брат с сестрой никогда особо не ладили – поразительная несовместимость или сходство характеров? – правда, оставаясь вдвоем, им приходилось уживаться друг с другом. А уж когда на Люси стал обращать внимание молодой Мур…

Вспоминая, она улыбнулась: Фрэнк во время своего двухнедельного отпуска, чувствуя себя не в своей тарелке, пренебрегал или не понимал всех тонкостей, принятых за совместной трапезой. И этот человек – «приверженец масла и яиц», по выражению Ричарда, – «подкатывался» к ней!

Нелепо познакомиться с будущим мужем в пансионе – и не где-нибудь, а в Ардбеге! Не заслуживающее большого внимания, а вернее, ничем не примечательное место. Их с Фрэнком непреодолимо влекло друг к другу, пожалуй, из-за несхожести их натур, и невозможно было спастись от этого. Как они были переполнены чувствами в тот прелестный тихий день – такой как сегодня! Люси ощущала на влажных ладонях сухие иглы лиственниц Крэйгморского леса, а сочащиеся смолой сосны источали тяжелый пьянящий аромат. Внизу сиял полумесяц залива, вокруг в папоротниках жужжали насекомые, а в душе расцветало нежданное жгучее счастье. Все было совсем не так, как за общим столом, молодой Мур!

Однако Ричард держался сурово, неприязненно, продолжая высмеивать ее общение с мелким коммивояжером. И хотя Мур исповедовал их веру – не слишком ревностно, надо заметить, – Ричарду он не нравился. Да он же никто, говорил брат, отпрыск ирландских родителей, эмигрировавших из-за картофельного голода. Они крестьяне, подозревал брат, бедняки, сбежавшие из-за двух недородов картофеля, когда голодающим людям бросали репу, а трупы, лежащие по обочинам дорог, штабелями складывали в повозки. Они прибыли в Шотландию, эти ирландцы, чтобы произвести обильное потомство смешанных кровей, пополняющее в основном ряды землекопов и чернорабочих или в лучшем случае букмекеров и трактирщиков – никчемный, неотесанный народ.