Станислав Рудольф - Дальтоник

— Послушай, Губерт! Его отец — общественный работник! Член компартии! Уже с политической точки зрения мы не можем позволить себе исключить мальчика из школы и предать эту историю огласке. Ты понимаешь, что будут говорить в городе?

Губерт сморщил лоб.

— Именно потому, что его отец — коммунист, сын не имел права унижать себя подобным мошенничеством! — сказал Губерт решительно. — Что скажут об этой истории беспартийные?

Директор засмеялся:

— Думаю, что его отец об этом и знать ничего не знал…

Пришла очередь рассмеяться Губерту:

— Надеюсь, ты не станешь вкручивать мне мозги, что мальчишка все это организовал сам! Я не такой дурак, как тебе кажется!

— Изволь говорить со мной уважительно!

— Я очень стараюсь! — проглотив подступивший к горлу комок, сказал Губерт и спросил: — Что ты намерен делать с этими бумажками?

— Это уж предоставь мне!

Директор вернулся к своему столу и аккуратно спрятал обе странички в ящик.

— Предупреждаю, товарищ директор, что я не подпишу протокола экзаменов, пока к нему не будет приложена эта шпаргалка! — выкрикнул Губерт Влах.

— Силой я тебя, конечно, принуждать не стану! — ответил ему директор.

Губерт в бешенстве захлопнул за собой двери.

Протокол он не подписал. Впрочем, сие и не понадобилось. Среди учителей нашелся другой, более сговорчивый, который охотно это сделал, чтобы у школы и у директора не было неприятностей.

Мальчика в гимназию, разумеется, приняли.

Губерт всю эту историю выложил на ближайшем же партийном собрании.

Директор гимназии поднял руку и, когда старый Выдра дал ему слово, долго говорил о тактике партии в будничной, повседневной работе, о том, что эту историю со шпаргалкой следует рассматривать прежде всего с политической точки зрения. Кому пойдет на пользу, если мы разгласим, что мальчик списывал на экзаменах?

— Прежде всего на пользу самому мальчику! — перебил директора Губерт Влах.

— Нет, Губерт, это принесет всем нам один только вред: тебе, мне, школе! Нашей партии!

— Очковтиратели партии не нужны! — снова выкрикнул Губерт и посмотрел на председателя. Старый Выдра согласно кивнул головой.

— А впрочем, — вдруг улыбнулся директор, — как ты докажешь, что это был не черновик и что мальчик переписывал не с черновика?! Ты что, схватил его за руку, когда, как утверждаешь, он принес шпаргалку из уборной?

— Я не шпик! — отрезал Губерт Влах.

Директор, довольный тем, что нащупал слабое место в доводах Губерта, а следовательно, и во всей этой неприглядной истории, которую пытался раздуть упрямый естествовед, уверенно продолжал:

— У меня предложение: снять вопрос с повестки дня! Ваше мнение, товарищи?

Присутствовало пять человек. Директор, Выдра, негодующий, мечущий громы и молнии Губерт Влах и два перепуганные учительницы, которые немедленно вскинули руки в поддержку начальства. Трое против двоих. То, что старый Выдра голосовал против предложения директора гимназии, было для Губерта малым утешением.

К концу года отношения Губерта Влаха с директором приняли сугубо официальный характер. Каждый раз их беседы проходили с телеграфной краткостью. Раз-другой они обменялись еще мнениями на партийном собрании. В первом случае речь шла о характеристике Иржи Челиша, отец которого некогда отказался отдать часть своего сада под строительство автосервиса, чем выказал, по мнению некоторых, враждебность по отношению к «муниципалитету». Правда, впоследствии его отказ был признан разумным, ибо областной архитектор, которому этот участок был предложен, ни в коем случае не соглашался строить посреди города бензоколонку, отравляющую округу бензиновыми испарениями. Для нее потом нашлось более подходящее место под холмом Коштофранком. Но директор школы по-прежнему полагал и отстаивал свое мнение, что подобное негативное отношение отца мальчика к официальным органам может проявиться в будущем и у сына, если тому придется заниматься общественными делами. К счастью, директора удалось переубедить и он дал рекомендацию юному Челишу в строительный институт, которую подкрепил своей каллиграфической подписью. В другой раз директор решительно выступил против приема молодой учительницы в ряды кандидатов в члены компартии, так как у нее, насколько ему стало известно, какое-то время были близкие отношения с женатым мужчиной.

— За два года своей работы в гимназии Конделикова сделала множество полезных дел! — возразил директору Губерт Влах.