Станислав Рудольф - Дальтоник

— Тебе нельзя! — сказал Камил, вспомнив, что Мирек за рулем. — Тебе еще меня домой везти!

Мирек опрокинул рюмку в рот и, поставив ее рядом с собой на пол, изрек:

— Теперь уже не везти, баста!

Девушки захихикали. Мирек сбросил с себя пиджак, швырнул его на книжный шкафчик, налил всем по новой и предложил выпить на брудершафт. Никто не возражал.

Все выпили. За этим, естественно, последовал неизбежный в таких случаях поцелуй.

Так, значит, эту зовут Надя!

А эту — Миленка (от нее пахло земляникой)!

— Я — Мирек…

— А я — Камил!..

Началась общая болтовня на тему: как прошел сегодняшний вечер, о музыке, о том, до чего же скучно живется девчонкам здесь в замке.

— Так вот почему вы пригласили нас к себе на кофе! — заметил Мирек.

Черноволосая не возражала.

— Возможно, именно потому. Нам так хотелось поговорить с нормальными людьми.

— А ребята из интерната что́ — ненормальные, что ли?

— Сопляки!

Предложенную сигарету взяла только Надя, и в полумраке комнаты, кроме пламени свечи, вспыхнули еще три красные точки. Милена не курила.

Скинув обувь, все устроились с ногами на диване, занимавшем целый угол комнаты. Привалившись спиной к стене, они молча слушали музыку.

— А ты недурственно лабаешь на своем саксике, — сказала вдруг Милена и, усевшись поудобнее, подтянула коленки к самому подбородку.

Камил с преувеличенной скромностью стал отнекиваться: что на этом, мол, инструменте он играет редко, все больше на фоно, но им неохота таскать с собой электроорганы из-за каких-то двух часов. Танцевать можно и не под орган! Потом Камил вспомнил случай, когда Фландерка вел машину, груженную инструментами, и заблудился! С истинным комизмом он живописал, как у Фландерки кончился бензин, а денег не было, и ему пришлось оставить на бензоколонке в залог микрофон. Милена от души смеялась. Камил, оглянувшись, увидел, что Надя и Мирек давно бросили свои сигареты и вовсю целуются — долгими, бесстыдными поцелуями.

Теперь он уже точно знал, чем кончится сегодняшний вечер.

Камил пробормотал несколько ничего не значащих фраз и нежно привлек к себе Милену.

Холмики и росистая земляника в траве.

Он лег рядом с девушкой и принялся целовать ее волосы и мочку маленького уха. От шеи пахло дорогими духами. Камил попытался угадать фирму.

Рядом опрокинулись Надя с Миреком. Послюнявив кончик пальцев, кто-то потушил пламя свечки…

Камил вспомнил вдруг Еглика, кремацию и школу.

К всеобщему удивлению, Гавелка был действительно назначен замом. Он освободил свой столик в учительской и перетащил вещи в комнату рядом. Его поздравляли, старательно скрывая смущение.

Никто против Гавелки ничего не имел, просто не могли взять в толк, почему через десять дней после похорон Еглика заместителем директора назначен именно он? Почему, скажем, не Андула Бржизова, не Каплирж? Впрочем, даже Власта Пудилова и та не осмелилась спросить об этом директора Ракосника.

Время унесло ненужные вопросы. Гавелка работал столь же добросовестно, как и его предшественник.

Камил выступал с детским хором, облаченным уже в новые костюмы. По предложению Божены Кутнаеровой, за несколько дней их пошили заботливые мамаши. Костюмы детям были очень к лицу, и аплодисменты долго не умолкали.

Метров сорок дареной ткани еще осталось. Камил притащил ее в учительскую и спросил: «А это куда?» Директор Ян Ракосник беспомощно пожал плечами. Убрать? Вернуть шефам? Они сочли бы это за оскорбительную бестактность. И он согласился на предложение Бенды — разделить ткань между учителями. Почему бы им не получить от шефов подарка! Разве не таскают они ребят на всякие их мероприятия? Если подарок предназначен школе, то ведь школа — это не только ученики, но и учителя, уборщицы, школьный сторож! Итак, тому, кто хочет, выделить по три метра. Божена Кутнаерова сбегала в кабинет за большими ножницами и разрезала ткань на куски. Кто отказывается? Камил! Он холостой, на что ему? Каплирж! Этот бездетен, а его жена навряд ли наденет на себя такую пестрятину. Губерт, естественно, тоже отказался. Он никогда и ничего не хочет, одинокий бегун на дистанции строптивости! Остальные возьмут. И товарищ директор Ян Ракосник тоже отказываться не станет.

Адамцева накинулась на Эву Мокру:

— Скажи на милость, тебе-то зачем? Ты меня просто удивляешь, на что тебе эта тряпка? Ты ведь все покупаешь на валюту!

Эва, удивленно взглянув на нее, не стала торопиться с ответом.